Со всей силой инерции, к тому же удвоенной возвратной мощью прыжка. Мениск разорвался сразу же, колено разбилось, Марьяна отчетливо услышала жуткий костяной хруст, с которым оно сместилось вбок. В первый момент от дикой боли у нее совершенно потемнело в глазах, и в этой черноте полетели во все стороны те самые пресловутые искры, но зрение вернулось практически сразу. Она втянула в себя воздух, задержала дыхание и, сцепив зубы до хруста и скрежета челюстей, «прилепив» улыбку на губы, поднялась с колена и, встраиваясь в рисунок общего танца, жесточайшей волей и самодисциплиной, и еще чем-то необъяснимым, волей артиста, заставила себя дотанцевать мизансцену до конца.
Для зрителей же то, что случилось на сцене, смотрелось как естественная, интересная драматургия танца: прекрасные девушки-танцовщицы подпрыгнули, символизируя свободу и легкость жизни, а когда опустились обратно, одна из них, та, что находилась в центре, припала на колено, как бы пробуя для себя подчинение мужчине, семейному долгу. Но свободолюбивая натура не приняла такой покорной роли, и она поднялась, продолжая танец свободы, и девушки, приветствуя ее возвращение в их круг, подхватили подругу под руки и, весело смеясь, увлекли за кулисы.
На самом деле девчонки видели, что произошло, в момент просекли и оценили ситуацию, благо это случилось на последней минуте танца, и, подхватив Марианну под руки, обыграли радость ее «возвращения» с колен покорности и, легкими «нимфами» выпархивая за кулисы, буквально вынесли Марьяну со сцены, где та рухнула на руки ребят-танцовщиков, потеряв сознание.
Боль была адская. Настолько дикая, что, преодолевая, терпя ее, Марианна ничего не видела, буквально ослепла, как в первый момент там, на сцене. Штатный доктор ансамбля сразу же сделал ей обезболивающую блокаду, вызвали местный амбуланс, и Марьяну срочно увезли в больницу. Везение номер два – после того первого, что Максимки не было рядом с ней, – случилось это несчастье на спектакле в Берлине. Как и с первой травмой, она попала на стол к одним из лучших медиков в мире. И везение номер три – на медицинских страховках для своих артистов руководство ее ансамбля никогда не экономило, приобретая на время гастролей самые дорогие в обязательном порядке, что дало Марьяне возможность лечиться в берлинской клинике. Ну а когда обеспечение страховки закончилось, то лечение продолжил оплачивать ее муж.
Константин примчался в клинику на следующий же день после произошедшего несчастного случая и сразу развил бурную деятельность, направленную на спасение-исцеление любимой жены. Марианну поместили в отдельную роскошную палату, где ее осмотрел лучший ортопед страны, приглашенный и оплаченный Киртом, который и провел повторную операцию.
Колено ей спасли. Но вердикт врачей оказался приговором – танцевать она больше не будет. Точка жирным немецким почерком. Да и российские специалисты, к которым обратилась Марьяна, вернувшись на родину, лишь подтвердили диагноз своих немецких коллег.
– Года два вам совершенно точно противопоказаны и категорически запрещены прежние нагрузки, – пояснил ей российский ортопед. – Восстанавливающая аппаратная терапия, специальные упражнения, постоянное наблюдение у докторов.