Его это полностью устраивало.

Новым заключенным в первые два месяца почта не полагалась. Но некоторые охранники помнили Эрвина по Афганистану и Ираку. И время от времени приносили письма от Торпа, Дашена, других парней, с которыми он служил. Никто из них не знал что именно случилось, однако все они безоговорочно верили в Эрвина.

Ему было приятно.

У него была почта, были книги, было личное пространство, когда он этого хотел, а когда не хотел, были партнеры по шахматам. Еда определенно оставляла желать лучшего, но тут уж ничего не поделаешь. В целом Эрвину все нравилось.

Однако сегодня отбой застал его врасплох. Он читал новую книгу, которую очень ждал – «В совершенстве», последний роман о Стефани Плам, – и утратил счет времени. Охранник Блэкли вскинул бровь, когда Эрвин попросил его достать именно эту книгу. Эрвин объяснил, что обладатель Почетной медали имеет право читать любое дерьмо, какое ему вздумается. И кроме того, чертова Джанет Иванович писала чертовски забавные чертовы романы. Пристыженный Блэкли спросил, можно ли ему одолжить книгу, когда Эрвин ее прочтет. Эрвин разрешил.

Он собирался отдать ее завтра, но получил письмо от Дашена и потратил полчаса на ответ, и ему осталось дочитать лишь десять страниц, когда внезапно погас свет. Секунду он думал, не попробовать ли читать при свете, падавшем сквозь смотровую щель в двери – книга действительно была хорошей, и он только что взял новую порцию жевательного табаку, – но отказался от этой идеи. Загнул страницу и положил книгу на пол рядом с койкой.

Когда он клал книгу, кто-то схватил его за запястье.

Эрвин не заорал, но с трудом сдержал крик. Извернулся, чтобы заглянуть за край койки. В тусклом свете увидел руку, которая росла из пола.

– Что за херня?

Эрвин резко дернул, выкручивая пальцы, пытаясь освободиться, но угол был неудачным, а тот, кто его схватил, кем – чем – бы он ни был, оказался очень силен. Секунду спустя пол пробила вторая рука. Словно подтягиваясь на краю бассейна, вцепилась в бетон и напряглась.

На полу возникла голова женщины. Она отпустила запястье Эрвина, и, отталкиваясь, вытащила из бетона свое туловище. Затем вытянула ноги – симпатичные, бессвязно подумал Эрвин – и встала.

– Привет, Эрвин.

Он прищурился, потом со вздохом откинулся назад.

– Вот жопа. Это ты.

– Это я, – согласилась Кэролин. – Что вы здесь делаете? Я целую вечность вас искала.

Эрвин мог бы задать ей тот же вопрос, но не стал.

– Ну, – сказал он, садясь, – сама знаешь, как оно бывает. Я подпалил хвост важной персоне. Ничего особенного, всего лишь два сломанных зуба, но, – он пожал плечами и сплюнул, – он обиделся.

Кэролин в замешательстве наморщила лоб.

– Не понимаю, с чего такой шум. Это ведь ваша манера общения.

– Это был президент. – Он увидел выражение ее лица и добавил: – Новый. Не голова.

– Хм. – Она задумалась на пару секунд. – А почему вы его ударили?

– Он все время извивался. Я боялся, что пистолет выстрелит.

– Пистолет? Вы его убили?

– Нет, только подпортил зубы. И три или четыре часа продержал его в заложниках.

– Да? И что потом?