Крылов подошел к окну, несколько раз нервно дернул сталинские рамы с толстенными стеклами и, глядя на Захарьевскую улицу, плеснул своим раздражением на опера:

– Я при тебе говорил, что убойщики занимаются воркутинскими?

– При мне! – вытянулся в струнку Воронок. Он уже все понял. Дело в том, что накануне именно Воронцову пришла информация, что один из разбойной бригады так называемых «воркутят» недавно перевозил в своей автомашине два автомата Калашникова. И по времени это совпадало с расстрелом в лифте. Крылов мгновенно «встал в стойку», тем более что никакой иной хоть сколько-нибудь внятной информации ни у кого не было. То, что полковник всегда хотел утереть нос ильюхинским «убойщикам», не было секретом для его подчиненных. Какой уж там секрет, если Крылов, наоборот, постоянно подзуживал и науськивал свою «гвардию». А с расстрелом в лифте вообще была особая ситуация, можно сказать, почти лично Петра Андреевича коснувшаяся. Тут уж Крылов просто из кожи вон лез, чтобы всех обскакать, чтобы раскрыли его люди. Но официально-то той мясорубкой занимались все же «убойщики», а остальные могли лишь помогать. Однако границы этой помощи определялись по-разному. И если «помощь» перерастет в раскрытие – то победителей, как известно, не судят…

Крылов зло оскалился и повернулся к оперу:

– Когда принимали решение на задержание – ты присутствовал?!

– Так точно, присутствовал!

– Ты напомнил всем, что эта тема – «убойщиков»?

– Нет!

– Почему?!

– Товарищ полковник, мы решили, что ситуация изменилась и…

– Откусывай за себя!!

– Я посчитал, что ситуация изменилась… со мной согласились… Мы вместе посчитали, что сможем взять «воркутят» и «поднять» тройной расстрел.

– На чем «поднять»?!

– Да на ры-ры![11]– отчаянно рыкнул Воронок.

– Хорошо хоть врать не пытаешься! – засопел зло Крылов и рявкнул в голос: – А вот теперь попробуй не расколи этого пидормота на «Калаши». Мне надо, чтобы он признался за «железо» и объяснил свое пошлое поведение! Даже если это не имеет отношения к расстрелу в лифте! А про «убойщиков» я вам говорил, потому что…

Петр Андреевич замолчал, пробежался по кабинету, остановился. Впился глазами в лицо опера и продолжил:

– …Потому что они догадываются, что мы хотим задерживать и возражают! Считают, что рано! Что мы торопимся! Они же не знают, что мы уже ни хера не хотим, а задерживаем вовсю! Так что, пусть они правыми будут?!

Воронок по-армейски щелкнул каблуками, но ответил по-ментовски:

– Расколем! Если по-честному…

– А тебя что кто-то заставляет по-нечестному делать?!

Воронцов старательно «ел глазами» метавшееся по кабинету начальство:

– И нос утрем, товарищ полковник!

Крылов остановился, вскинул брови в деланном недоумении:

– Так ты нос утереть хочешь или расколоть?

– Сначала расколоть, а потом утереть!

Воронок хорошо знал эту манеру полковника постоянно «хватать за язык», поэтому не дал себя поймать. Петр Андреевич брюзгливо пожевал губами:

– И?!

Опер потупился:

– Ну, мы ж работать-то недавно начали…

– Понятно! – перебил его Крылов и по-людоедски ласково улыбнулся: – А чего ж ты мне не докладываешь, что второго упустили?