– Ну, – кивнул Крылов. – Тут кое-какие наметки имеются.

– Нам не наметки нужны, – вздохнул Юнгеров. – Нам уверенность нужна… Помню, в конце восьмидесятых влетел в ментовку мой парень… влетел крепко. Я со следователем и так, и сяк, и баксы ему прямо в лапы сую… А он – нет и все! А потом мне один работник советской торговли дельную вещь посоветовал: дескать, денег должно быть много – по объему, который поразит воображение. То есть – не доллары, а рубли, достоинством по полтиннику. Я доллары поменял – и получилась гора советских денег, которая еле влезла в коробку из-под советского телевизора «Рубин» – помните, были такие самовоспламеняющиеся гробы? Взял я у приятеля в магазине эту упаковочку да и набил под завязку пачками. Коробка еле в багажник влезла. И поехал я прямо к парадной, где следователь жил. Долго караулил, наконец дождался – идет. Я к нему: «Начальник, не держи зла, смотри!» И показываю ему коробку. Он глянул, я смотрю – есть контакт! А он с юмором был, говорит: «Вес взят!» И потащили мы эту коробку к нему домой на четвертый этаж. А на площадке третьего этажа в коробке дно провалилось – засыпали всю лестницу деньгами! Стремно, собираем их лихорадочно. Да… В общем, через десять дней парень мой – на свободу с чистой совестью. Дело за отсутствием всего чего надо было прекращено. Вот такая байка. Понимаете, к чему я это гну?

– А чего ж тут такого военно-морского? – развел руками Ермилов. – Только в этот-то раз короб придется набивать все же зелеными. Ставки другие, да и цены возросли.

– Понятно, – махнул рукой Александр Сергеевич. – На короб я не потяну, а вот коробку из-под «ксерокса» – сдюжу.

– Два миллиона долларов, – быстро сосчитал Ермилов. Фразу эту он сказал таким тоном, каким бы мог произнести приговор: «…к высшей мере социальной защиты».

– Это деньги, – кивнул Юнгеров. – Я понимаю.

– Ты понимаешь?

– Понимаю. На Москве экономия боком выйдет. Так что не будем охать и причитать. Или – или!

– Все правильно, Саша, – согласился Крылов. – С суками надо по-сучьи.

Юнгеров повернулся к Волкову:

– Денис, как чувствуешь, есть в Гамернике стержень?

Волков медленно покачал головой:

– Когда-то мы отобрали у него все машины… Сейчас он силен, но это только внешне. Ни на что это не влияет. Мы и сейчас точно также отберем все машины снова. В нем нет крепости. Он опасен, но только тогда, когда имеет возможность выстрелить в спину.

– Вот мы и должны лишить его этой возможности, – подвел черту Юнгеров.

…Когда все разъехались, Александр Сергеевич еще долго сидел в своем кабинете за письменным столом. Прикрыв глаза, он перебирал поэпизодно прошедший день. Он вспоминал фразы и выражения лиц Крылова, Ермилова, Дениса…

Когда перед его мысленным взором встало лицо Штукина, Юнгерова вдруг словно слегка кольнуло что-то под левую лопатку. Эта странная тень, которая мелькнула в глазах Валерия… Может, показалось?… Мгновение спустя Юнкерс со свойственной ему здоровой самоиронией осознал, о чем думает, и рассердился:

– Тень-плетень, – сказал он вслух. – Нервы… Все это нервы… Еще немного – и впрямь, как баба, начну от тени шарахаться…