Подъехали к торговому центру. Марк припарковался, но выходить не торопится. Парень повернулся ко мне и просто с улыбкой рассматривает меня.

— Знаешь, когда ты молчишь, то нравишься мне еще больше, такая милая, — у-у-у! Он это специально! Провоцирует. Понял, что объявила байкот. — Я люблю, когда девушки молчат и делают все, что я говорю, а уж если у них при этом такой забавный обиженный вид… это потрясающе. Я ведь уже предупреждал, чтобы ты не злилась на меня,

Да, помню, а то влюбится. Но сейчас не могу ничего с собой поделать. Продолжаю молчать, сложив руки на груди и грозно хмуря брови, бросая в Марка, как я надеюсь, уничижительные взгляды.

— Вот что ты со мной делаешь? Теперь мне хочется тебя поцеловать. Можно? — сказал вдруг одноклассник.

А вот это плохо. Дергаю за ручку двери, чтобы выйти, но та не открывается. Фейбер хватает меня за ту руку, которой я так упорно пытаюсь что-нибудь сделать с дверью, и довольно грубо притягивает к себе — руку, ну и, соответственно, меня. Молча сопротивляюсь, но вот уже две моих руки крепко сжаты, и я в объятиях Марка, как в тисках.

Фейбер улыбается, и мне эта улыбка совершенно не нравится. Больше похоже на хищный оскал.

— То, что сейчас происходит, точно дружбой не назовешь, — не выдержала я.

— Смотрите, кто заговорил, — фыркнул Марк и поцеловал меня. Жестко, властно, ломая все сопротивление.

Я в жутком смятении. Самое противное, что Марк мне до жути приятен физически. Мне нравится чувствовать его кожу, губы, вдыхать аромат этого парня, подчиняться его требовательным рукам, отвечать на поцелуи…

Со всей силы укусила Марка за губу. Парень отстранился, но меня не отпустил, сейчас я практически лежу у него на коленях, а ноги мои упираются в сиденье пассажира. Ого. До крови прокусила.

Фейбер дотронулся двумя пальцами до прокушенной губы, задумчиво осмотрел кровь на пальцах. Замерла, сейчас что-то будет. Я так поняла, Марк легко избить может того, кто ему не угодил.

— Слизывай, — приказал Марк тоном, от которого страшно становится.

— Нет, — чувствую себя сейчас жутко смелой — возразить получилось.

— Если не сделаешь этого, мы сейчас не в кино пойдем, а ко мне на всю ночь, но уже не такую безобидную, как в прошлый раз, — от того, с какой спокойной уверенной интонацией говорит парень, меня в дрожь бросает.

Молчу, ничего не предпринимаю. Жутко напряжена. Не хочу подчиняться. Я к этому не привыкла.

Капля крови с губ Марка стекает вниз и падает на рубашку. Фейбер заводит машину.

— Не надо, — подаюсь вперед, обнимая Марка за шею, и, закрыв глаза, касаюсь языком его губ, облизываю их контур, проведя несколько раз кончиком языка там, где оставила ранку. Взяла в рот нижнюю губу Марка и начинаю ее посасывать, тем самым заглатывая все новые капельки крови. Во мне что-то надломилось. Я все-таки иду на поводу у Марка, подчиняюсь и исполняю его желания. Боюсь, что дальше будет только хуже, а запросы и требования Фейбера — все больше.

Парень крепко меня обнимает и вскоре перехватывает инициативу, превращая все происходящее в долгий страстный поцелуй. Марк засовывает свой язык мне в рот и творит все, что ему вздумается, но я уже не сопротивляюсь, принимая и подчиняясь. Чувствую невероятное возбуждение, плавлюсь в руках Фейбера и практически задыхаюсь. Сама себя за это ненавижу.