– Твой Христос чему учит? – беззлобно ответил Нестеренко. – Возлюби ближнего… А ты меня целый день грызешь, словно у меня нужный свидетель есть, да я его прячу. Правильно вас, евреев, не любят, беспокойный народ. Не был бы ты отличным мужиком и хорошим напарником, послал бы я тебя. Долго мы еще тут будем топтаться? Вон отставник уже второй раз своего вислоухого гулять повел, а я с трех часов не евши.

– Не заработал. – Котов взглянул на часы. – Куда же запропастилась бабка из сорок восьмой квартиры? Соседи говорят, она больше чем на час не уходит. Универсам и обратно.

– Это не она? – Нестеренко был дальнозорким и увидел худую женщину, которая вышла из подворотни, неторопливо, но уверенно направляясь в их сторону.

Котов прищурился, пробормотал:

– Может случиться, она тут еще не проходила.

– Пока мы по лестницам лазали, тут полк солдат мог пройти, – ответил Нестеренко.

– Сходи к вертухаю, узнай, который час. Нечего бабушку вдвоем пугать.

Нестеренко послушно перешел на другую сторону улицы. Котов отошел от подъезда, когда женщина приблизилась, шагнул навстречу.

– Здравствуйте, – вежливо сказал он и поклонился.

– Здравствуй, сынок, – ответила женщина.

– Александра Матвеевна? – спросил Котов.

– Она самая. Только не говорите, что вы из жэка. Вы из милиции.

Котов открыл перед ней дверь, ответил смущенно:

– Александра Матвеевна, не от хорошей жизни к вам пристаю. Знаете, в доме напротив несчастье произошло, разобраться следует, – пустил пробный шар Котов, открывая дверь лифта.

– Ужас! Видела! А делом вы нужным занимаетесь и вежливый, говорить приятно. – Брикова достала из сумки ключи, отперла дверь.

Котов тщательно вытер ноги, прошел за хозяйкой в большую светлую комнату, огляделся, подошел к окну. Дом «слуг народа» гордо возвышался напротив, но был на три этажа выше. Опер сразу отметил, что около окна стояло кресло с гнутой спинкой, видно, лет ему было примерно столько, сколько и хозяйке. На широком подоконнике лежала открытая книга, очки и театральный бинокль.

Хозяйка заметила интерес милиционера, молодо рассмеялась.

– Мой наблюдательный пункт, – поспешно добавила. – Вы не думайте, что я больно любопытная, только день сейчас длинный, читать устаю, так за людьми наблюдаю, интересно. Я сейчас вас чаем угощу, варенье у меня – просто объедение.

– Спасибо, Александра Матвеевна, чаю выпью с удовольствием, а варенье – увольте, нельзя мне сладкое. – Котов подумал: пенсионерка, лишнего иметь не может. Он оглядел комнату, отметил множество фотографий, чистоту, свежий воздух и невидимый достаток. Обстановка старинная, но крепкая, видимо, реставрированная, потолок побелен, обои свежие.

Хозяйка была наблюдательна и любопытство гостя заметила.

– Повезло мне, сын старший в министерстве служит. Начальник. Деньгами помогает, недавно меня к себе на дачу отвез, ремонт сделал.

Котов знал: перебивать хозяйку не следует, одна живет, у нее потребность поговорить.

– У сына большая семья? – спросил он.

– Семья! – Хозяйка махнула рукой. – Слезы. Не будем об этом, да и вам недосуг, у вас свои дела, вас же эти несчастные интересуют. Я почему в милицию позвонила? Хотя и видела мало, решила – а может, людям нужно. Но у вас на телефоне такой хам, ужас просто. И не выслушал, говорит мне: мол, гражданочка, у нас каждый день из окон бросаются, оставьте телефон, я к вам человека пришлю. Я рассердилась, думаю, болтает парень, булку прожевать не может. Он когда разговаривал, жевал.