Сегодня по собственной воле, без постороннего давления ради отмщения она пустилась в странное, безумное предприятие, в котором ничто, даже ее имя, не могло прийти ей на помощь. Если ее поймают, ей грозит виселица, как любой дочери цыганского племени, и ее тело будет гнить далеко от того края, где Арно медленно идет к своей смерти. Но даже мысль об этом не поколебала ее решения.

Забывшись в своих размышлениях, она вздрогнула, когда королева произнесла:

— Прежде чем мы разойдемся, поклянитесь снова, мессиры, как вы уже это сделали в Ване, честно сохранять в тайне наше решение и не жалеть ни времени, ни сил для того, чтобы человек, приговоренный нами, понес заслуженную кару. Клянитесь, и пусть нам придут на помощь святые Дева Мария и Иисус Христос!

Рыцари протянули в едином порыве свои руки к кресту с сапфиром, который епископ подносил им.

— Клянемся! — хором произнесли они. — Ла Тремуйль будет наказан или мы погибнем!

Потом один за другим они преклонили колено перед Иоландой, которая протягивала всем руку для поцелуя, и наконец покинули зал. Остались только Ришмон и Тристан Эрмит, чтобы обсудить детали плана. Пока королева и коннетабль беседовали, Катрин подошла к фламандцу.

— Я хочу вас поблагодарить, — сказала она. — Ваша идея оказалась спасительной, и я вижу в этом знак судьбы. Вы не могли знать, что моя фрейлина…

— И все-таки я это знал, мадам, — ответил Тристан с легкой улыбкой. — Не благодарите меня больше, чем я того заслужил. Не я вам дал идею, мадам Катрин, это вы мне дали ее!

— Вы знали? Но каким образом?

— Я всегда знаю все, что хочу знать! Но не надо бояться: я буду служить вам так же преданно, как служу коннетаблю.

— Почему? Ведь вы меня не знаете?

— Нет. Но мне не надо смотреть на человека два раза, будь то женщина или мужчина, чтобы понять, чего он стоит. Я буду вам служить самым лучшим образом по одной простой причине: мне это нравится.

Загадочный фламандец поклонился ей и присоединился к своему хозяину, стоявшему у трона, оставив Катрин в задумчивости. Что за необычный человек этот оруженосец? Он держится независимо, и, кажется, ему все известно о людях, с которыми он связан. В нем было что-то волнующее, и Катрин этого не отрицала. Тем не менее она без боязни принимала его в свои сообщники. Возможно, этому способствовала основательность, исходящая от него, прочность, не такая, как у Готье, но внушающая уверенность.

Ей не терпелось поскорее увидеть Сару и рассказать ей все. Она попросила разрешения удалиться. Королева и коннетабль должны были поговорить об очень серьезных вещах, не предназначенных для людей несведущих, будь они даже самыми преданными. Выходя из зала, Катрин столкнулась с Пьером де Брезе. Молодой человек прохаживался по галерее и, увидя ее, направился к ней. Он казался очень взволнованным.

— Прелестная дама, — сказал он взволнованным голосом, — не принимайте меня за безумца, но, ради Бога, уделите мне несколько минут. Мне надо сказать вам кое-что.

— Только и всего? — ответила Катрин притворным голосом. — А я думала, мы обо всем переговорили вчера вечером.