Он снова сидел в кресле, обливаясь потом. Испарина долго не могла просохнуть. Щеки горели от стыда. Он слышал, как Мария произнесла нецензурное слово, прежде чем он закрыл дверь. Мария ли его произнесла? Или Семен Борисович Белоярский, молодой офицер победоносной Советской армии?..

Похоже, он уснул – во всяком случае воцарение над душой профессора Комиссарова состоялось внезапно и только поддало темпа процессу саморазрушения.

– Вот так-то лучше, молодой человек, – проворчало светило. – Несколько минут сна еще никому не вредили.

– Не сплю пока, – машинально отозвался Вадим, вытрясая артобстрел из головы.

– Но уже храпите, – усмехнулся Комиссаров. Он уселся в соседнее кресло, запрокинул голову. В мареве тусклого света его лицо сделалось совсем одрябшим, одутловатым, под глазами набухли безобразные мешки. Несколько минут он сидел неподвижно, наслаждаясь покоем.

– Как Мария? – тихо спросил Вадим.

– В норме, – кивнул профессор. – Она уснула. Пусть немного поспит, не будем ее беспокоить. Девушка устала.

– Вы тоже плохо выглядите, – заметил Вадим. – Вы что там, своими экзерсисами случайно вызвали Дьявола?

Профессор усмехнулся.

– Обошлось. В своих, как вы выразились, экзерсисах я никогда не практикую латынь. По той простой причине, что забыл ее еще в мединституте. А без латыни Дьявол невозможен…

«Как святой Владимир без креста, – подумал Вадим. – И Киев без Подола».

– И что вам удалось вытянуть из бедной девушки, профессор? Как насчет темного прошлого, которое имеется у всякого светлого будущего?

– Способности человека безграничны, – патетично развел руками Комиссаров. – В отличие от его возможностей. Шутка, – пояснил он, увидев, что Вадим беспокойно шевельнулся. – Беседа с господином Белоярским, упокой Господь его заслуженную душу, будем считать, состоялась. Вы готовы внимательно слушать, молодой человек? Могу добавить к потраченному на вас времени еще полчаса.

Марию разбудили через сорок минут – когда профессор выдохся и выразительно сложил руки крестом. Несколько минут она смотрела в потолок, морщила лоб, пытаясь что-то вспомнить, недоуменно уставилась на профессора, потом на Вадима.

– И это всё? – спросила она дрогнувшим голосом.

– Поднимайтесь, больная, пора укладываться спать, – пошутил Комиссаров. – Вы были неподражаемы, честное слово.

– Не помню ничего, ей-богу…

– Так и должно быть, – успокоил профессор. – Сейчас вы милая привлекательная девушка двадцать первого века. Зачем вам чужие воспоминания? Жизнь и без того неоднозначна. Давайте, милочка, поднимайтесь, будем надеяться, что кавалер поможет вам добраться до дома.

– А ничего в дальнейшем?.. – Вадим сделал многозначительную паузу.

– О, нет, что вы, – снисходительно улыбнулся Комиссаров. – Это был всего лишь легкий гипноз, включая элементы специальной методики. Никакого проникновения в психику, лекарственных препаратов. Позвоните мне денька через два, молодой человек, – Комиссаров порылся в пухлом портмоне, извлек цветастую визитку, – уверен, что с Марией Викторовной все будет в порядке, но, тем не менее… позвоните.