Сэм нахмурилась.

— Я думала, что нексус работает только на коротком расстоянии, скажем, на расстоянии вытянутой руки.

— Обычно да. — Илья на миг отвела взгляд. — Но есть способы увеличить это расстояние.

В голове Сэм словно что-то щелкнуло — сложилась общая картинка. Вот почему запрещены передатчики. Вот почему Ранган упоминал о репитерах. Эти дети нашли способ расширить радиус передачи нексуса.

Боже мой!

— Звучит неплохо, — сказала она. — Командуй.

Сердце бешено стучало, в животе ныло.

Илья открыла пузырек. Сквозь стекло можно было разглядеть, как в нем кружится какая-то металлическая жидкость. В броуновском движении смешивались серебристые и серые завитки. На мгновение Сэм показалось, будто наркотик — это живое существо, настороженное и целеустремленное.

Это мгновение прошло. Илья подала ей пузырек вместе со стоявшим на столе стаканом сока.

Сэм глотнула наркотик. У жидкости был сильный металлический привкус, слегка отдававший горечью. Маслянистая жидкость тяжело легла на язык и проскользнула в горло. Она отхлебнула сок. Это была смесь апельсина с гуавой. Сок сразу перебил вкус и ощущение нексуса, оставив во рту кислосладкий привкус тропических фруктов.

Теперь наступает момент, который я ненавижу.

Саманта Катаранес закрыла глаза и произнесла мантру, которая должна преобразовать ее память, заставив поверить, что она — это не она, а кто-то другой.

Слон. Небоскреб. Клен.

Она видела их, когда обдумывала эти слова, накладывая одно на другое. Щелкнули мысленные тумблеры, и знания, которые не должны просочиться из ее сознания, были успешно скрыты. Вымыслы стали реальностью.

Самара Чавес открыла глаза.

Суббота, 18.02.2040 года, 23.14

Самара Чавес летала. Закрыв глаза, откинувшись на кушетку, она парила над образами и эмоциями, чувствами и ощущениями. Внизу пульсирующее красное море возбуждения билось о крутой сверкающий берег математики, переходящий в зеленые и коричневые холмы испанского, английского и китайского языков. Она нырнула в эти холмы, их почва приняла ее и прошла сквозь ее тело, она зарылась в землю, пробуя тональности, глаголы и однокоренные слова, ощущая форму букв, слов и знаков, чувствуя, как срастаются звуки и значения. Это было прекрасно.

Сэм понимала, что находится под кайфом. Наркотическое путешествие казалось более ярким, чем со времен… со времен… И в то же время голова оставалась ясной. Все ощущения были отчетливыми, все прекрасно сочеталось одно с другим. Она понимала, где находится и что происходит.

Нексус меня изучает, подумала она. Это стадия калибровки.

Сквозь плотную почву языков она проникла в пещеру абстракции, где находился головокружительный, сверкающий город концепций. Широкие улицы Времени и Пространства делили город на кварталы. В центре города звонил колокол с башен выполненного из хрусталя и стали изысканного храма Собственной сущности. В звоне колокола звучало все, что она когда-либо пыталась сообщить. Этот звон пульсировал в воздухе, распространяясь концентрическими волнами, которые Сэм могла видеть, и резонировал в городских кварталах, где сталкивались идеи. Широкие площади размышлений, безмятежные парки и элегантные концертные залы гармонии и синтеза, разбитые снарядами остовы зданий раздора, смятения, непонимания. Ее мысли распространились на пригороды, полные воспоминаний, и темный лес Иного, который охватывал город кольцом, изолируя его.