…и крепко сжали…
Когда час спустя двор наконец осветили фары автомобиля, Джордж сидел за кухонным столом, на котором по-прежнему лежал раскрытый учебник истории. Он поднялся, подошел к задней двери и отпер ее. Слева от него висел на стене телефон с оборванным шнуром.
Мать вошла в кухню – к воротнику ее пальто прилип сухой листик.
– Ну и ветер! – сказала она. – Все в поряд… Джордж?.. Джордж, что случилось?
Кровь отхлынула от ее лица, оно исказилось от страха и напоминало клоунскую маску.
– Бабуля… – прошептал он. – Бабуля умерла. Бабуля умерла, мама… – И заплакал.
Она подхватила его, крепко прижала к себе и прислонилась к стене, словно это движение лишило ее последних сил.
– Но… Что-то еще случилось? – спросила она. – Говори, Джордж, что-то еще случилось, да?
– Ветер сорвал ветку с дерева, и она разбила окно, – ответил Джордж.
Мать оттолкнула его, секунду-другую всматривалась в побелевшее, осунувшееся лицо сына. Затем пошла в комнату к бабуле. Пробыла она там минуты четыре, а когда вернулась, в руке у нее был клочок зеленой ткани. Клок, вырванный из рубашки Джорджа.
– Вот это… я вынула у нее из руки… – прошептала мама.
– Я не хочу об этом говорить, – сказал Джордж. – Если хочешь, позвони тете Фло. Я что-то очень устал… Пойду спать.
Она сделала было движение остановить его, но передумала. Джордж пошел в комнату, которую делил с Бадди, и выдвинул печную заслонку – послушать, что будет делать дальше мать. Похоже, она не собиралась говорить с тетей Фло, во всяком случае, сегодня, поскольку у телефона был вырван шнур. Да и завтра тоже вряд ли… у нее получится. Поскольку незадолго до ее приезда Джордж произнес несколько слов на искаженной латыни, нечто вроде жреческого заклинания, и в двух тысячах миль от их дома тетя Фло скончалась от обширного кровоизлияния в мозг. Просто удивительно, как они выходили из него, эти слова. Как удалось вспомнить их. Как к нему вдруг все это вернулось…
Джордж разделся и улегся в постель голым. Заложил руки за голову и стал смотреть в темноту. И по лицу его медленно начала расползаться довольная и одновременно мрачная и злобная улыбка.
Нет, с этого дня все пойдет по-другому…
Совсем по-другому.
Ну, к примеру, Бадди. Теперь Джордж прямо дождаться не мог, когда Бадди вернется домой из больницы и начнет эти свои игры в «китайскую пытку ложкой» и «индейскую веревку»… Днем, на людях, это еще сойдет ему с рук, размышлял Джордж, но вот ночью… Ночью, когда они останутся вдвоем в темноте и дверь будет закрыта…
И Джордж так и затрясся от беззвучного смеха.
Как любил говорить Бадди, это будет высокий класс.
Баллада о гибкой пуле
Вечеринка подходила к концу. Угощение удалось на славу: и спиртное, и мясо на ребрышках, поджаренное на углях, и зеленый салат, и особый соус, который приготовила Мег. Начали они в пять. Теперь часы показывали полдевятого и уже темнело – при большом количестве гостей в это время настоящее веселье обычно только начинается. Но их было всего пятеро: литературный агент с женой, молодой, недавно прославившийся писатель, тоже с женой, и журнальный редактор, выглядевший гораздо старше своих шестидесяти с небольшим. Редактор пил только минеральную: в прошлом он лечился от алкоголизма, о чем рассказал писателю агент. Однако все это осталось в прошлом, как, впрочем, и жена редактора, почему их, собственно говоря, и было пятеро.