– Но счастье не бывает вечным? – догадалась Катя.

– Именно так. Нашелся пенсионер-правдоискатель, поднял мой аппарат и заглянул внутрь. Скандал закатил, в партконтроль написал. Короче, забрали мой аппарат, а вместе с ним и счастье у народа забрали. Видать, когда систему электронного голосования разрабатывали, то и о моем изобретении вспомнили, только мне не сказали. Но я не в обиде.

«Бентли» в сопровождении двух джипов с охраной тихо полз в плотном потоке машин. Водитель оглянулся и вопросительно посмотрел на хозяина.

– Ты только не вздумай мигалку сейчас включать, – погрозил ему пальцем Стариканов. – Выборы скоро.

После похорон Паши Янчевского Ларин исчез на три дня. Где он был и чем занимался, знали только он и Дугин. Но на четвертый день Андрей вновь объявился в Москве. Поздним вечером, уставший и мрачноватый, он вошел с большим пакетом в руке в больничный холл. Время для посещений уже закончилось. Полицейский, сидящий перед стеклянной дверью, оторвался от чтения газеты с кроссвордом и недовольно посмотрел на визитера – мол, чего приперся?

Ларин не стал пользоваться удостоверением помощника депутата Госдумы. В больнице не обязательно сработало бы. Полицейский мог оказаться нормальным мужиком, которому было бы в радость обломать владельца крутых купленных корочек. Тут тебе не московская мэрия.

– Сержант, – сразу взял задушевный тон Андрей. – Женщина у меня тут любимая в хирургии лежит. Сегодня только приехал, а завтра уезжаю. Нельзя ли…

Если человек когда-то служил в «органах», то это останется написанным на его лице до конца дней. Полицейский тут же почувствовал в бывшем наро-фоминском опере родственную душу, к тому же более высокую по званию, а потому, не задумываясь, ответил:

– Можно. Только халат накиньте, – и указал на вешалку…

Ларин по своей привычке поднялся по лестнице пешком, он всегда старался избегать лифта. Лифт – это ловушка, достаточно отключить электричество, и человек оказывается на время замурованным в кабинке, бери его голыми руками, без шума и пыли. Понемногу и Андрей перенимал осторожность Дугина, который любил повторять, что все плохое случается неожиданно, и если ты в деле, то никогда нельзя расслабляться.

Он прошел по больничному коридору. Стол дежурной медсестры пустовал, лишь тускло горела настольная лампа. Андрей коротко постучал в дверь одноместной палаты-люкс и толкнул ее. Маша, одетая в байковую пижаму, лежала поверх одеяла. Загипсованная нога смотрелась монументально.

– А, это ты, – обрадовалась женщина. – Заходи. Я уже думала, что все обо мне забыли.

– Привет. Раньше навестить не мог. И цветы не успел купить. Как ты?

Ларин наклонился и поцеловал Машу в щеку, хотя та подставляла губы.

– Нормально, могло быть и хуже. Уже вполне свободно передвигаюсь на костылях. А чего это от тебя псиной пахнет? – принюхавшись, поморщилась женщина.

– С волками жить – по-волчьи выть и по-волчьи пахнуть, – ушел от прямого ответа Андрей. – Скоро я вообще серой начну благоухать, будто я из преисподней вылез, с такой публикой связался. Из-за тебя, между прочим.