– Прилично ли мне сгорать от вожделения в такое время? – спросила она. – Наверное, считается ужасно непристойным лежать с мужчиной, когда в животе брыкается дитя, а в потаенном местечке нестерпимо зудит.

Он хмыкнул, обдавая ее горячим дыханием.

– Чувствую, что буду наслаждаться каждой минутой брака с тобой, дорогая Син.

Он сунул пальцы между ее бедер и, ощутив влагу, сочившуюся из сомкнутых складок, обрадовался, поскольку сам едва сдерживался, возбужденный ее цветущей плодовитостью.

– Доверься мне, дорогая, – пообещал он, – и я сделаю все, чтобы ублажить нас обоих.

И он сдержал слово, скользнув в нее сзади, медленно и осторожно, переплетя ее ноги со своими. Синара всхлипнула от удовольствия. Их взаимная тяга оказалась так велика, что оба достигли острова блаженства быстро и одновременно.

Потом Синара лежала, распростершись между ног мужа, пока его большие ладони гладили белый набухший живот. Когда ребенок снова заворочался с такой силой, что сквозь тонкую кожу обрисовался контур крохотной пятки, супруги рассмеялись.

– В последние дни на него просто удержу нет, – пояснила Синара. – Когда мы отправимся в Саммерсфидд-Парк?

– Только после рождения ребенка, когда вы оба сможете без опаски пуститься в путь. И увидим наш дом к лету, дорогая жена. Я не собираюсь рисковать ни тобой, ни младенцем.

– Я сама родилась в этом доме, – сообщила Синара. – Давай останемся, пока я не подарю тебе сына. Здесь нас никто не потревожит. Пока что я не желаю ни с кем тебя делить, Гарри Саммерс.

– И я тебя, – согласился он. – Ты такая восхитительно спелая, Син. Когда появится наше дитя?

– В конце февраля. Гарри, а какое сегодня число? Нужно запомнить день, когда мы обвенчались!

Граф на минуту задумался.

– Девятое декабря, – вспомнил он наконец.

Синара улыбнулась:

– Интересно, что все мы – Дайана, Фэнси и я – вышли замуж в декабре. Наверное, это хороший знак.

В дверь тихонько постучали, и послышался мягкий голос Эстер:

– Ужин готов, милорд и миледи. Дробные шаги прозвучали по ступенькам.

– Мы должны оставить Эстер, – предупредила Синара. – Я не умею готовить.

– В таком случае мы обязательно должны оставить Эстер, – согласился граф Саммерсфилд и, поднявшись, стал одеваться. – Пойдемте, мадам. Не хотите же вы шокировать бедную служанку!

– Эстер уже такого навидалась, что вряд ли я чем-то сумею ее шокировать, – заверила Синара, но все же последовала примеру мужа и тоже натянула платье.

– Зато я, мадам, – поддразнил он, – вполне способен ее шокировать. Но поскольку она нам нужна, постараюсь вести себя прилично.

– Вижу, Уикиднесс, – пробормотала Синара, – что женитьба и будущее отцовство не притупили твоего чувства юмора.

– А Нелли Гвин так не считает, – возразил он. – Утверждает, что теперь мне придется отказаться от своего дворцового прозвища.

– Ни за что! – воскликнула она. – Мы навсегда останемся Син и Уикиднессом, Грехом и Пороком, дорогой мой муж. Навсегда!

– И во веки веков, – подтвердил граф Саммерсфилд, беря жену под руку.