— А раз понимаешь, отвечай честно: ты в норме или как? Старина, игры серьезные… Ты допей, допей…

Мазур выплеснул в рот остатки граппы, собрался, взял себя в кулак, прислушался к ощущениям и чувствам. Решительно сказал:

— Все в норме. Видимо, старею, нервишки…

И с радостью отметил, что спутники не стали переглядываться, — именно этого молниеносного обмена взглядами он опасался… Обошлось.

— Ладно, вопрос закрываем, — сказал Франсуа. — С одним условием — если вдруг, паче чаяния, ты что-нибудь этакое опять усмотришь или почувствуешь, скажи сразу.

— Есть, — сказал Мазур.

— Вот и прекрасно… — деловито бросил Франсуа. — Посиди минутку, окончательно приди в себя… и нужно работать. Кончилось райское житье. Сегодня, кровь из носу, нужно оторваться от хвостов — от конкурирующей фирмы, я имею в виду, местные меня не беспокоят — и встретиться с резидентом. А до этого нам предстоит поработать в роли гончих. Прямо здесь, и очень скоро. Видите ли, сеньор Влад, вокруг ваших гостиничных номеров началось подозрительное шевеление. В первую очередь — вокруг вашего. Не буду излагать соображения, коими руководствуюсь, это совершенно не ваша печаль, — но ловить на живца будем сегодня. Посыльный только что принес билеты в оперу. Сегодня дают жемчужину здешней классики, «Эль ихо десобидьенте», для дипломата посещение премьеры в опере — занятие привычное и входящее в круг обязанностей, я бы сказал. Мало кому придет в голову, что мы вдруг вернемся с полдороги на премьеру, где ожидается президент и весь бомонд… Ясно теперь, для чего у вас в багаже были смокинги?

…Бездарному роману из шпионской жизни, переполненному не имеющими ничего общего с действительностью штампами, не было конца. Чувствуя себя персонажем мыльной оперы, Мазур в дурацком смокинге неторопливо спустился по ступенькам, сел вслед за Франсуа на широкое сиденье белого «линкольна», следом столь же чинно уселся Кацуба, и роскошная машина бесшумно скользнула прочь от «Трес Крусес».

— Ну? — через пару минут поинтересовался Франсуа куда-то в пространство.

— За нами — одна машина, — сказал шофер, не оборачиваясь. — Как и предполагалось. Наживочку заглотнули, идиоты. Каждая собака знала, куда вы ехали, они и купились, сняли «коробочку». Обожают штампы, дауны, мышление насквозь клишированное… Сигнал?

— Ага, — кивнул Франсуа.

Шофер нажал что-то под приборной доской, слегка увеличил скорость. Мазур не без любопытства ждал, что же произойдет.

«Линкольн» свернул вправо, не снижая скорости… и сзади, совсем близко, послышался отчаянный лязг железа, грохот сильного удара. С классическим визгом покрышек длинный лимузин неожиданно свернул в проулок и помчался по неизвестным Мазуру закоулкам.

— Что мы наблюдаем? — сказал шофер, мастерски крутя баранку. — Какой-то олух, нарушив правила, вылетел на старом грузовичке, не уступив дорогу, и наш хвостик в него на всем ходу и воткнулся. Поразительно, как скверно здесь водят…

Он резко затормозил.

— Пошли! — распорядился Франсуа.

Выскочив следом за Кацубой, Мазур только теперь сообразил, что они подъехали к «Трес Крусес» со стороны бокового входа, ведущего на оживленную улицу. Все трое быстрым шагом миновали аркаду, обширный внутренний двор-патио (где светились гирлянды разноцветных лампочек, суетились официанты и ночное веселье уже раскручивалось вовсю), вошли в вестибюль.