— Дай хлебнуть, — хмуро сказал Мазур.

Все внутри бунтовало. Ситуация была дикая, противоестественная — никогда в жизни, настигнутый погоней, он не оказывался в столь мирной обстановке. Если его когда-то и преследовали, то всегда исключительно ради того, чтобы убить или, в крайнем случае, взять живым для допроса, который хуже смерти. Нынешнее положение было насквозь непривычно. Кацуба, надо полагать, испытывал те же чувства. Их игры всегда проходили по одним и тем же правилам, не менявшимся исстари. Никто и подумать не мог, что начнутся другие игры, что будет Тилькара…

— Как думаешь, не врет насчет драгун? — спросил Кацуба.

— Что, жаждешь триумфа?

— Интересно просто. В жизни со мной не случалось…

— Случится, — сказал Мазур. — Они ж обязательно стрескают Чунчо без хлеба и кетчупа, вон как глазенки горят предвкушением доброй охоты… А вот нам после карнавала с ряжеными драгунами придется дома год отписываться. И это — последний из рассказов о Маугли… Верю, что мы доберемся домой благополучно, но вот не верю нисколечко, что Родина щедро напоит нас березовым соком: не вылететь бы без пенсии…

— За что это?

Мазур хмыкнул, показав на вертолеты вдали:

— За сотрудничество со спецслужбами страны пребывания…

— Брось, — сказал Кацуба без особой убежденности. — Времена все-таки не те.

— Времена всегда разные, а вот люди — те же самые…

Вернулся капитан Эчеверриа, вежливо сказал Мазуру:

— Прошу вас на два слова, коммодор…

Они отошли к деревьям. Поискав глазами Ольгу, Мазур увидел, что она стоит не так уж и далеко, сунув руки в карманы куртки, выпрямившись, неотрывно глядя, как входят в воду аквалангисты — неуклюже переступая, высоко задирая ноги в широких черных ластах, шлепая по мелководью. Поза девушки показалась ему напряженной. Он вопросительно оглянулся на капитана.

— Знаете, — вполголоса сказал Эчеверриа, — мы с сеньоритой Карреас довольно давно работаем вместе. У меня есть и личные причины озаботиться ее судьбой…

— Я знаю, — осторожно сказал Мазур. — Она мне говорила.

— Я тогда был очень молод и очень глуп… а быть может, и нет. Тогда просто невозможно было предсказать, что она станет… Вы знаете, она всерьез намеревается стать первой в Латинской Америке женщиной, которая возглавит секретную службу.

— Не удивлюсь, если это когда-нибудь случится…

— Я тоже. Не беспокойтесь, коммодор. Прошлое… перегорело. И мне сейчас не о чем жалеть. Вовремя понял, что я — не ее половинка. Ей нужен человек, в котором идеально сочетался бы и властелин, и покоренный женщиной мужчина. Это вовсе не столь уж фантастическое, как может кому-то показаться, сочетание. На мой взгляд, оно как раз вам и свойственно. Короче говоря, есть вещи, о которых даже в конце двадцатого века, при всей эмансипации молодая женщина из общества не может говорить с мужчиной. Пришлось на правах друга взять эту миссию на себя. — Он усмехнулся. — Правда, у меня нет красного платка, это у нас обычай…

— Я знаю, — тусклым голосом сказал Мазур. — Всадники на конях с красными лентами в гривах скачут к дому девушки и кричат: «Фуэго!»