В моём ЖК всегда тихо по ночам.

Прислушиваюсь к звукам ударяющегося об асфальт мяча. Переходя на лёгкую трусцу, огибаю стоянку. Через сетку ограждения вижу одинокий силуэт под фонарём. Захожу внутрь и кладу руки на пояс.

Она стоит на трёхочковой линии, прицеливаясь к кольцу.

В тех же шортах, кедах, обтягивающей майке и распущенных волосах.

Высокая и тоненькая, как статуэтка.

Там особо смотреть не на что, поверьте. У неё все рёбра на глаз можно пересчитать, но тазовые косточки забавно выпирают и пупок у неё идеальный кружок. Очень милый. Сиськи у неё тоже милые идеальные кружки. Пупок, сиськи и задница — единственные округлости во всём её образе. У неё даже разрез глаз слегка раскосый.

Прислонившись плечом к ограде, наблюдаю за тем, как Рязаночка приседает и делает бросок. Движения плавные, а тело гибкое. Не думаю, что баскетбол это её спорт, не смотря на рост. Он для неё грубоват.

Мяч ударяется о щит на двадцать градусов левее, чем нужно, и возвращается к ней, отскочив от площадки.

Запихав записку в карман, медленно иду, наблюдая за приготовлениями ко второй неудачной попытке.

— Это мяч с автографом Леброна, — замечаю между делом.

Я его Паше привёз из Америки на день рождения.

Узкие плечи напрягаются, руки замирают.

Ага, я пришёл.

— Эмм…да?.. — обернувшись через плечо, восклицает сама невинность. — Не заметила…

Как же.

Я больше поверю в то, что она хладнокровно забила. Другого мяча у Паши в квартире всё равно нет.

Она жадненько за мной наблюдает, хлопая распахнутыми глазами, но в её лице слишком много опасных углов, чтобы я на это купился.

Мне вот интересно, она на всех так смотрит, или только на меня?

Останавливаюсь за её спиной, подойдя вплотную.

Серебряная макушка прямо под моим подбородком, плечи по центру моей груди. Идеальное совпадение в росте, как и в пропорциях.

Она не дышит, глядя перед собой.

Я же ещё ничего не сделал.

Смотрю на белокурую головку и спрашиваю, опустив подбородок:

— Ты правша?

Пахнет цветами.

— Да… — шепчет она, затаившись.

Обнимаю её руками и кладу ладони на мяч поверх узких девчачьих ладоней. Они полностью скрываются под ними. Миниатюрная спина прижимается к моей груди, ягодицы к моим бёдрам. Прижимаюсь щекой к её виску, немного согнувшись, и слушаю тихое прерывистое дыхание.

Проталкиваю колено между стройных длинных ног и отвожу её стопу на тридцать сантиметров в сторону своей стопой, скользнув коленом по внутренней поверхности голого бедра.

Она громко сглатывает и часто дышит.

Улыбаюсь, вдыхая запах мягких волос. Кокос.

— Правую на полстопы вперёд, — велю хрипловато, поднимая наши руки вверх, и корректирую положение её рук. — Держишь? — спрашиваю на всякий пожарный, прежде чем убрать свои.

— Держу… — бормочет присмиревшая егоза.

Опускаю руки и кладу ладони ей на талию со словами:

— Колени согни…

Она подчиняется, проехавшись попкой по моему бедру.

— Не так сильно… — говорю, пробираясь пальцами под край майки на гладком плоском животе.

Полуголая попка едет немного вверх. Живот под моими пальцами дёргается и покрывается мурашками.

Нахожу её пупок и слегка обвожу его указательным пальцем.