— Ты хочешь от меня ребёнка или нет? — Жёстко спрашивает он.
— Хочу или нет?! — Зло восклицаю, стукнув его по груди. — Я даже отвечать не буду на этот вопрос!
— А у меня сомнения.
— Я боюсь! — Стону отчаянно. — Тебя постоянно нет…и я…я не знаю…я здесь одна…понимаешь?!.
— ТЫ НЕ ОДНА! — Рычит Егор, тряхнув меня. — Я с тобой. Всегда. Поняла меня?
— Поняла! — выдавливаю, смаргивая слёзы.
Он обнимает ладонями мой подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. Гладит мои щёки большими пальцами, упрямо сопя. Я люблю его глаза. Голубые. Чистые. Я люблю его всего без памяти! Его лицо такое родное. Я узнаю его из тысяч. Даже на ощупь! Я ненавижу своё малодушие, но это то, что я чувствую сейчас, а он вечно хочет знать, что у меня на уме!
— Ты со мной, или нет? — Спрашивает мой муж.
Сжимаю собственные челюсти и чеканю:
— Жить без тебя не могу.
— Зашибись. Тебе и не нужно. — Чеканит он в ответ.
Смотрим друг на друга молча.
Всего одно лето…
И моя жизнь — поток событий. Очень бурлящий поток. Но, я не хочу идти куда-то без него. Только с ним.
— Я люблю тебя, Благов… — Говорю шепотом, кладя свои ладони поверх его.
— Я пи*ц как люблю тебя, ты это понимаешь или нет?! — Хрипловато спрашивает он.
— И сейчас? — спрашиваю виновато.
Егор закрывает глаза и тихо смеётся. Снова смотрит на меня, и выдаёт:
— Сейчас я ох*енно счастлив.
Смеюсь сквозь дурацкие слёзы. Он улыбается мне.
— С днём рождения… — выдыхаю, прижимаясь лбом к его щеке.
— Спасибо, малыш… — целуя мой лоб, шепчет он. — Я хотел минет, но так даже лучше…
Хохочу, обвивая его шею руками. Утыкаюсь в неё носом. Его рука обнимают мои плечи. Пальцы второй ерошат волосы.
Ммммммммм…
— Я тоже пи*ц как люблю тебя! — Сообщаю ему гордо.
— Блин, ты говёно материшься… — вздыхает мой муж, кладя щёку на мою макушку.
— А ты, как грязный моряк. — Морщусь я.
— Ахахаха, серьёзно? Блин, это уровень!
— Сколько ты забил?
— Двадцать два.
Вздыхаю.
— Хочешь минет?
— Хочу.
— А меня?
— Цыпленок, я тебя пи*ц, как хочу…
Вздыхаю.
— Пошли тогда?
— Ага.
ЭПИЛОГ
Три года спустя.
Егор.
Резко просыпаюсь от плавного крена самолёта и трясу головой, соображая, что к чему.
В салоне приглушенный свет и дружный храп.
Мой сосед поляк Адам рубится во что-то на телефоне. На его башке наушники, в зубах леденец на палочке. Упираюсь локтями в колени и тру лицо ладонями, бросив взгляд на свои часы.
Половина одиннадцатого вечера. Двадцать восьмое декабря.
Судя по всему, мы снижаемся, потому что в салоне загорается свет и мигает сигнал пристегнуть ремни. Мою догадку подтверждает голос стюардессы в динамиках.
Пристёгиваю ремень и откидываюсь на спинку кресла, прикрыв глаза.
Я вымотался.
Это прямой рейс из Берлина в Питер на частном клубном самолёте.
Мы отыграли матч в гостях у немецкой Альбы в рамках Евролиги и возвращаемся домой. Этот сезон мой последний, и я проведу его в питерском Зените в качестве разыгрывающего. Из капитана УНИКСа на разыгрывающего защитника в Зенит. Да, это смахивает на то, что кто-то поменял х*р на палец, но я согласился. Потому что от такого предложения отказался бы только дебил. Больше моего гонорара здесь только гонорар НБАшного тяжелого форварда Томаса. Они искали опытного разыгрывающего, чтобы сбалансировать команду, а два сезона в УНИКСе были лучшими в моей карьере. Моя позиция там оказалась неожиданностью для многих, и поначалу они не одуплялись, как меня крыть и что со мной делать.