— Я читал отчеты, конечно, — сказал Йоу ему сейчас. — И я ценю ваши усилия — и твои и твоих гражданских коллег, и адмирал Раджампета — по прояснению… печальных событий, которые привели к нынешней ситуации. — Выражение президента протрезвело. — Естественно, я не могу притвориться, что я счастлив думая обо всех людях, которые уже потеряли свои жизни, и куда все это может направиться, в конечном счете. Но я должен сказать, что я нахожу себя особенно обеспокоенным в этот момент мантикорским решением об отзыве всех своих торговых судов. — Он покачал головой, выражение его лица еще более протрезвело. — Это плохое дело для всех, Иннокентий, но я боюсь за немедленные последствия для нашей экономики. Так что я надеялся, ты бы вроде мог ввести меня в курс того, что случиться на этом фронте.

* * *

— Йоу спрашивал тебя об этом?

Серые глаза Агаты Водославски расширились, затем сузились в размешлении, когда Колокольцев кивнул. Голографическое изображение привлекательной, рыжеволосой постоянной старшей заместительницы министра финансов сидело прямо через виртуальный конференц-стол от него. На самом деле, конечно, она сидела за своим столом в своем собственном офисе, и теперь она откинулась на спинку своего кресла, покачивая головой, с видом женщины, которая интересуется, какая нелепая абсурдность случиться дальше.

— Так что он, наконец, разбужен тем фактом, что что-то происходит с манти, не так ли? — сказало с сарказмом голографическое изображение Малахая Абруцци. Темноволосый, темноглазый постоянный старший заместитель министра информации был невысокий, коренастый человек с мощными руками, одной из которых он сейчас пренебрежительно махнул. — Я ослеплен силой его интеллекта.

— «Ослеплен» может быть не совсем правильное слово для этого, — сказала постоянный старший заместитель министра торговли Омосупе Квартермейн, — но когда ты ищешь в совершенно темном чулане достаточно долго, даже свеча может показаться ослепляющей. И давайте признаем это, наш любимый президент в очень темном чулане на самом деле, — добавила она, и Колокольцев кисло улыбнулся.

Между ними, она, Абруцци, Водославски и Колокольцов представляли четырех из тех, кого определенные новостные агентства — возглавляемые той что никогда-не-будет-достаточно-проклятой выгребательницей мусора Одри О’Ханрахан — начали называть «Пять Мандаринов». О’Ханрахан была вынуждена объяснять происхождение термина своим читателям поначалу, но однажды объяснив, его уловили быстро. Публичные заградительные выступления Абруцци указывали, что они запрещают его применение, но оно продолжало распространяться с коварной неизбежностью. К настоящему времени, даже некоторые из покорных членов Законодательного собрания стали использовать его в пресс-конференциях и выступлениях.

Это не сделало бы для них много вреда здесь, на древней, уставшей, циничной Старой Земле. Старые Земляне понимали, как игра была сыграна, и они были далеко за этапом ожидания, что это когда-либо измениться. Кроме того, все политики — и бюрократы — действительно были такими же, не так ли? И в этом случае, вы знали, лучше остаться с мандаринами, чем активизировать возможный беспорядок, попытавшись изменить систему, которая работала в течение семи стандартных веков.