«Хорошо», — сказал Бентон-Рамирес у Чоу пожав плечами, что было чуть более философским, чем ощущение его мыслесвета. «Я думаю, есть один способ узнать».
«И это то, чего я боюсь, дядя Жак,» — сказала она. «Это то, чего я боюсь».
Глава 34
Фелиция Хэдли в очередной раз сидела в ложе делегации Беовульфа в Палате Звезд.
Ее голова была поднята высоко, а плечи расправлены, и каждому, смотревшему на неё, было бы простительно не заметить смесь гнева, усталости, разочарования, горя, и… пустоты за этими внешне спокойными глазами. В конце концов, она не могла разобраться во всех этих чувствах сама, так откуда мог взяться кто-то другой способный понять, что она чувствовала?
Две недели дебатов, назначенных по ходатайству Таурона Рейда, были самыми ужасными в жизни Хэдли. Едва ли это было удивительным, учитывая позицию Колокольцева и остальных Мандаринов. Они сняли все ограничители, чтобы сфокусировать страхи и тревоги Лиги на ком-то для того, чтобы спасти себя, и они знали все приемы игры. Тщательно спланированные атаки, направленные со всех мыслимых направлений, бесконечно повторялись объединённой стаей журналистов и говорящих голов, призванных обеспечить им максимальное доверие со стороны общественности. Существовало несколько репортеров, таких как Одри О’Ханрахан, которые, по-видимому, искренне решили дать слово обеим сторонам дискуссии, также, как некоторые делегаты Ассамблеи, которые пытались узнать истину. Но эти делегаты, как и журналисты, пытавшиеся работать честно, утонули в волне нападавших. Существовало слишком много членов Ассамблеи — и слишком много журналистов — которые были обязаны Мандаринам слишком многим (и о которых оперативники Малахая Абруцци знали слишком много) чтобы добиться какого-нибудь иного результата.
Две вещи её, однако, удивили. Одной из них была степень подлинной ненависти, которую некоторые из ее коллег-делегатов извергали нападая на Беовульф. Союзники Рейда тщательно нацелили свои стрелы, спрятав холодный расчет в обертку пламенных разоблачений, а другие присоединились к нападениям сами по себе, исторгая почти бессвязную брань, совершенно не интересуясь законной точкой зрения, и не разбираясь, почему Беовульф мог сделать то, что он сделал. Нет, эта ярость подогревалась исключительно паническими докладами о мантикорском супероружии и опасениями, что «государственная измена» Беовульфа каким-то образом приведет к опустошению этим оружием всей Солнечной Лиги. Конечно, никто не потрудился объяснить, как согласие Беовульфа на гибель флота Имоджин Цанг могло бы предотвратить эту угрозу?
Ладно, нужно быть объективной, Фелиция, сказала она себе. Это не только боязнь того, что способно сделать оружие Манти, не так ли? Некоторые из этих людей начали получать сообщения от грузоотправителей из своих домашних систем. Осознание того, что на самом деле означает отзыв всех мантикорских торговых судов и закрытие гипертоннелей начинает приходить, и им это весьма не нравится. Они хотят, откреститься от лиц, причастных к людям, собирающимся нанести настолько большой ущерб их корпоративным спонсорам.