И Пань кашлянул.

- Может быть, воину Кхамме есть что сказать?

Кхамма тоже хмыкнул и повторил слова Атри. С этим все и согласились, и генерал продолжил свой рассказ. Он давно уже заподозрил неладное - года два как Вопайю будто подменили. Стало твориться такое, что никак не могло идти на пользу ни Тарреме, ни трону её властелина, включая и эту войну с Ань. Генерал отправил срочное донесение в Тарру о смерти герцога,правда, он нарочно изобразил дело так, будто Вопайа сорвался в пропасть, и тело его не найдено.

- И что же мне ответили? Продолжать поход под началом князя Гарии! Сам посуди, Кхамма, - в народе большое недовольство, того и гляди, поднимется смута, глава страны умер - и в такое время идти в поход для ненужной войны под чужим началом! Несомненно, это заговор. Не удивлюсь, если и князь Гарии - тоже оборотень.

- Почему ты рассказываешь все это мне? - спросил Кхамма.

- Я говорил кое с кем из старых солдат и командиров. Мы хотим, чтобы ты возглавил войско.

И генерал Даба объяснил, что у них теперь один выход - самим пойти на столицу и расправиться с оборотнями-гайгу. Иначе и Кхамму, и генерала можно было записывать в покойники, - гайгу, конечно, разделались бы с каждым.

- Да и тебя, высокоученый И из Унь, - добавил Даба, - не спасут никакие дебри. Ты, видно, очень нужен этим гайгу.

- Да, - согласился И Пань. - И поэтому я пойду с вами.

- А ты, Кхамма?

- Я готов сражаться, но вести войско... Почему я, а не ты сам, Даба?

- Верно, военачальник из тебя пока никакой, ну да, это моя забота, отвечал генерал Даба. - Не это важно. Ты нашел волшебный меч. И ты сразил гайгу-оборотня, а ещё - это лесное чудовище. И ведь в тебе есть кровь властителей - дед герцога был и твоим дедом.

- Этого уже никто не помнит.

- Зато солдаты сейчас говорят о тебе как о полубоге! То, что и требуется, чтобы без страха сразиться с войском нелюди.

КХАММА ОСВОБОЖДАЕТ ТАРРЕМУ

Так вот и получилось, что Кхамма оказался во главе войска тарремцев, в то время, когда сам ожидал мести и казни.

На обратном пути генерал Даба спросил:

- По Фенамоа ползут странные слухи о каких-то четырех Сильных. И Пань, ты ничего не знаешь об этом?

- Я слушаю только небо, - отвечал звездочет.

- И что же оно говорит?

- Будут потрясения, - был короткий ответ.

Добравшись до лагеря, они узнали, что князь гарийцев уже прибыл.

- Он сердится, - доложил солдат, - что вы, генерал Даба, невесть зачем ушли в Поайю. Шипит, как рысь, укусившая крапиву.

- Вспомнил, - сказал И Пань. - Гайгу не переносят дыма от горящей крапивы. Так пишет О Минь в своем трактате о благовониях. Я смешаю стебли крапивы с воском, и свечи помогут нам распознать, оборотень ли князь Гвормас.

Но когда князь Гвормас, пожаловав со свитой, расположился на почетном месте в шатре генерала Дабы, нашлись свидетельства понадежней, чем дым. Владыка гарийцев как раз промывал мозги тарремскому полководцу, когда по знаку генерала зажгли свечи. Гвормас закрутил носом, морщась от неудовольствия, но не перестал браниться. И в этот миг в ладонь Кхаммы само собой, словно выпрыгнув, катнулось бронзовое зеркальце. Кхамма глянул в него и едва не вскрикнул - зеркальце отражало мерзкого красноглазого гайгу вместо гарийского князя! А мигом позже произошло и того удивительнее: отражение в зеркальце изменилось, вновь показывая гарийского князя. Зато в середине палатки у всех на виду сидел не князь Гвормас, а тот самый гайгу!