Однако не следует полагать, будто жители Междуречья были во всем подобны современному человеку. Боги отдалились от людей, но люди по-прежнему остро ощущали проявления Божественного начала во всех своих повседневных занятиях. Каждый город считался земной вотчиной одного из богов, а каждый горожанин, от правителя до самого скромного труженика, – слугой этого божества-покровителя, будь то Энлиль, Энки или Инанна[50]. Люди по-прежнему рассматривали свою цивилизацию с точки зрения вечной философии, согласно которой все сущее на земле есть отражение иной, небесной реальности. Города-государства представляли собой примитивные республики, управлявшиеся советом старейшин, поэтому считалось, что и Божественным миром правит совет главных богов. Города возникли на основе маленьких земледельческих общин, тесно связанных с природными ритмами, и Божественный мир, по месопотамским представлениям, прошел схожий путь развития.

Об этом свидетельствует миф творения, сохранившийся в составе вавилонской эпической поэмы, именуемой по двум первым ее словам «Энума элиш». Дошедший до нас текст датируется первой половиной 2-го тысячелетия до н. э., но содержит гораздо более древний материал[51]. Поэма открывается теогонией – рассказом о происхождении богов. Боги не возникли «из ничего»: их появление мыслилось как эволюционный процесс. Первые божества родились из священной первоматерии – мировых вод, в которых не было ничего определенного. Соленые воды были смешаны с пресными; небо, суша и море были слиты воедино; «из богов никого еще не было, ничто не названо, судьбой не отмечено»[52]. Первые божества, явившиеся из этого священного хаоса, были неотделимы от стихий. Апсу олицетворял пресные речные воды, Тиамат – соленое море, а Мумму – туманы и облака. Их имена означают соответственно «пучина», «пустота» и «бездонная пропасть».

Эти первые божества все еще аморфны и пассивны. Но от них рождаются пйрами другие боги, и каждая следующая пара оказывается в функциональном отношении четче и определеннее предыдущей. По мере разделения Божественных стихий оформляется упорядоченный Космос. Сначала возникает ил (смесь воды и земли), представленный в образах Лахму и Лахаму; затем появляются Аншар и Кишар (горизонты неба и моря); и, наконец, приходят Небесный бог Ану и Эйа – земля. Однако этот теогонический миф – не просто некая метафизическая гипотеза о возникновении божеств. Это, прежде всего, мифическая история самой Месопотамии – страны, которая располагалась в долине разлива рек, на почве, образованной наносами ила. Вновь Божественный мир предстает в тесной связи с миром человеческим. Боги неотделимы от ландшафта: так, в Эриду, древнейшем из городов Междуречья, болотистый залив, окружавший святилище, именовался апсу. Кроме того, этот миф иллюстрирует постепенное отдаление городских жителей от природы.

Молодые боги оказались более деятельными и энергичными. Эйа и Ану низвергли своих родителей и возвели себе дворец с кумирнями и залами совета на распростертом теле Апсу. Переломные моменты месопотамской космологии всегда знаменуются строительством городов. Но Тиамат все еще угрожает миропорядку. Она собирает могучее воинство чудовищ, чтобы отомстить за Апсу. Единственный, кто способен победить ее в поединке, – Мардук, великолепный сын Эйа. Одолев Тиамат в яростной битве, Мардук попирает ее ногами, рассекает надвое, как гигантского моллюска, и творит из половинок ее тела небо и землю, которая вскоре будет населена людьми. Дабы упрочить новорожденный космический порядок, Мардук провозглашает законы и учреждает совет богов. И наконец, в самую последнюю очередь Мардук создает первого человека, смешав кровь одного из поверженных божеств с горстью праха. Таким образом, боги не замыкаются в некоем обособленном сверхъестественном мире, а люди и весь природный мир оказываются сотворены из единой Божественной субстанции.