– Ты что орешь? – спросил стоящий на пороге мужик.

– Крысы!

– Так они же дохлые.

– Тут есть и живые. Я сама слышала. Сколько нам тут сидеть? Когда вы нас выпустите?

– Это зависит от твоего напарника.

– Что он должен сделать?

– Посмотрим, как он будет отвечать на наши вопросы. Если сделает все как положено, то сразу вернетесь обратно. А если начнет хитрить, то может случиться и так, что вас придется похоронить.

Я выпучила глаза и перевела взгляд на Марата. Марат выглядел изможденным. От его некогда накрахмаленной белоснежной рубашки осталось одно название. Я посмотрела на свой пиджак и ужаснулась. Края пиджака обгорели, сама я была в саже – и в самом деле замарашка какая-то!

Минуты через две в подвал зашел второй мужик и поставил стул. Затем посмотрел на нас и спросил:

– Что у них тут случилось?

– Пожар, – ответил первый.

– А откуда у них спички?

– Наверное, у бабы были, потому что у Марата я все из карманов вытащил.

– А почему никто у телки карманы не прошмонал?

– Вот этого я не знаю.

– Серьезнее надо быть в следующий раз. – Мужик подошел ко мне и требовательно протянул руку:

– Выкладывай все, что в карманах.

Я послушно вытащила зажигалку и сигареты.

– Еще.

– Больше ничего нет.

Мужик похлопал меня по карманам и отошел в сторону. Дверь вновь распахнулась, и в подвал спустился шкафоподобный мордоворот. Успокаивало только то, что одет он был в дорогой костюм серого цвета. Обычно в таких костюмах ходят коммерсанты. Вот жизнь пошла! Сразу не разберешься, кто перед тобой стоит. Одет, как коммерс, а морда криминальная. Получается как в песне: догадайся сам. Хотя, если разобраться, коммерсы по своей сути ничем от бандитов не отличаются, разве что только гонора поменьше. Но это я так – отвлеклась.

Мордоворот сел на приготовленный ему стул, достал дорогую сигару и смачно закурил.

– Привет, Марат.

– Привет, Рустам.

– Не ожидал такой встречи?

– Не ожидал.

– А мне казалось, ты приготовился к тому, что к тебе в любой момент могут прийти мои люди.

– Предупреждать все-таки надо.

– Я тебя уже полгода предупреждаю, а результата никакого нет.

– Можно было и не устраивать этот маскарад, а по-хорошему поговорить.

– Между прочим, этот маскарад, как ты его называешь, может стоить тебе жизни.

– Но ведь ты представляешь, что тебе за это будет.

– Представляю.

– Ты хорошо представляешь?

– Довольно ясно. Но ты сам лишил меня права выбора.

Устав слушать их перепалку, я повернулась к Марату:

– Марат, оказывается, ты его знаешь.

– Знаю, – буркнул Марат.

– Ну, так скажи ему, чтобы он нас отсюда выпустил. Мы и без того здесь уже дерьма нахватались. Дышим вонючей сыростью, с крысами сидим. В туалет сходить негде!

– Помолчи, – сурово произнес Марат. – Видишь, я разговариваю. И вообще: не имей привычки меня перебивать.

– С какой это стати я должна молчать! Вы тут свои отношения выясняете, а я должна страдать! Я ни у кого ничего не брала. Меня полгода никто ни о чем не спрашивал и не предупреждал. Почему я должна тут сидеть?

– Сейчас я поговорю, и нас выпустят.

– Ты уверен? Я тут уже слышала реплику про маскарад, который может стоить тебе жизни! Тебя грохнут, а я под раздачу попаду!