– Тебе не нравятся мои щи?

– Я этого не сказал.

– Тогда в чем дело?!

– Чтобы встречаться с этим пельменем, не было никакой необходимости приезжать в Токио…

Я села к Женьке на коленки и обвила его шею руками. Затем уткнулась носом ему в ухо и тихо прошептала:

– Пожалей меня, как маленькую.

– Зачем?

– Мне иногда так хочется, чтобы меня пожалели.

– Пусть тебя пельмень и жалеет.

– Он не умеет.

– А я, по-твоему, должен уметь?

– Ты сможешь.

Женька прижал меня к себе и стал гладить по голове.

– Милая моя, ласковая девочка. Ты даже не представляешь, какая ты дрянь. Мне так хочется снять твои трусики, взять железный ремень и побить тебя по твоей упругой попке!

– Ну, так не жалеют…

– С тобой по-другому нельзя.

– А ты попробуй.

– Милая моя, маленькая девочка. Ты еще такая маленькая, а уже так больно кусаешься. Скажи, кто научил тебя так больно кусать, и я вырву тому зубы!

– Да ну тебя!

– Ну, хорошо, давай по-другому. Милая моя, ласковая девочка. Скажи правду, что ты сегодня делала с этим пельменем?

– Я украла его отца. Затем отняла у него пистолет, потребовала выкуп и нечаянно прострелила ему ногу. После чего получила деньги и вернула отца на место.

– Только и всего? – засмеялся Женька.

– Я говорю тебе правду, что тут смешного?

– А больше ты ничего не делала?

– Больше я не успела. Он так долго не давал мне деньги, что я потратила на процесс вытрясания оных гораздо больше времени, чем рассчитывала.

– А что ты еще хотела сделать?

– Поехать на виллу Григорича и пришить этого ублюдка.

– Так вот, значит, в чем дело. Ты решила все-таки поиграть в мстительницу? Тебе подходит такая роль. Кстати, ты уже купила себе костюм за тысячу долларов?

– Нет. Я купила на эти деньги пистолет.

– Я так и думал!

– Если вопрос упирается в деньги, то я могу вернуть тебе эту штуку без проблем.

– Я же не упрекнул тебя за деньги. Я просто хотел узнать, как ты их потратила.

– С умом, можешь не переживать, – улыбнулась я. – Когда человек вкладывает деньги в оружие – это не худший вариант.

– И кого же ты решила убить из этого оружия?

– Григорича.

– Ирка, ты в своем уме?! Каким образом ты решила его убить?

– Я хочу поехать к нему на виллу, как только стемнеет.

– Но он же там не один. Там может быть целая куча мордоворотов.

– Я зайду в дом незаметно и разделаюсь с ним в тот момент, когда он останется один.

– Ты сама плохо понимаешь, о чем говоришь!

– Я все равно сделаю так, как считаю нужным. Ты когда-нибудь терял друзей?

– Да, у меня товарища сбила машина. Я на суде чуть этого водителя не завалил!

– Так надо было завалить.

– Он за решеткой сидел. Кругом охрана. Невозможно было.

– А я потеряла подругу, понимаешь, подругу. Дороже Натки у меня никого не было. Сейчас я чувствую себя обделенной. Меня взяли и обделили на дружбу, понимаешь?! У меня забрали самое ценное и сокровенное. Я потеряла кусочек своего сердца, своей души. В Токио я впервые в жизни столкнулась с суровой действительностью. Мне пришлось побывать на самом дне, столкнуться с жуткими и, казалось бы, невероятными вещами, изваляться в дерьме, из меня хотели сделать проститутку. Человек, загубивший мою психику, отнял у меня подругу… Я не могу поступить иначе. Наверное, этим-то мы и отличаемся с тобой. Если бы машина сбила моего друга, то для меня не было бы преград. Я бы разгрызла зубами решетку и задушила этого горе-водителя своими руками! Извини, что мне пришлось тебя обмануть. Я летела в Токио не для того, чтобы варить тебе щи. Я летела сюда для того, чтобы расквитаться со своим заклятым врагом. Если я останусь жива, то вылечу отсюда первым же самолетом.