Когда она развернула подарок, то обнаружила прекрасный план собора Дуомо, каждая деталь которого была тщательно прорисована. Все составные части нарисованы отдельно, так что просматривалась внутренняя обстановка, со всеми фресками, колоннами и алтарем.

— Просто изумительно, — прошептала она. — Мне никто никогда не делал подобных подарков.

Она и в самом деле за свою жизнь получила немного подарков. Люси слыла очень скупой женщиной, ей даже в голову не приходило осчастливить свою дочь подобным образом.

— Я увидел картину вчера, когда бродил по городу, и вспомнил, как сильно ты любишь Флоренцию. Я подумал, что, где бы мы ни были, рисунок будет служить тебе напоминанием.

Его голос внезапно изменился. Почувствовав это, она оторвала взгляд от картины и посмотрела на него.

— Что ты подразумеваешь под «где бы мы ни были»?

Он протянул к ней руку. По ее коже пробежали мурашки от внезапного чувства страха. Он сделался таким печальным. Когда она подошла к нему, он сел, посадил ее к себе на колени и нежно поцеловал.

— Ты пугаешь меня, Флинн, — немного погодя промолвила она тихим голосом; ее взгляд выражал тревогу. — Ты ни от чего не умираешь?

— Так бывает только в спектаклях.

Она вспомнила о битве с «империей». Если бы он не был так задумчив, то она бы напомнила ему о ней. Но она не хотела спорить, не сейчас… Его настроение беспокоило ее.

— Скажи мне, что ты имел в виду, когда сказал «где бы мы ни были»? — снова спросила она, стараясь не выдавать свою тревогу.

— Не знаю, хочу ли я возвращаться в Монтану, вот и все.

Ей стало гораздо легче.

— В таком случае давай останемся здесь на какое-то время. Мне абсолютно все равно.

— Не знаю, захочу ли я вообще туда возвращаться, — тихо откликнулся он.

— А-а, — вздохнула она.

— Меня начали тренировать как воина с самого детства, — медленно проговорил он, слегка растягивая слова. — У меня такое ощущение, будто я сражался всю жизнь. Я устал. Все мои враги уже давно мертвы. Моя семья ушла из жизни. Мне хочется спокойствия. Мне хочется нормальной жизни. — Он пристально посмотрел в ее глаза. — Теперь, когда у меня есть ты, я хочу покоя как никогда прежде. Ты — моя богиня милосердия.

— И все-таки ты собирался уезжать домой, когда я заметила тебя на вокзале.

— Я не уверен, что поехал бы я именно туда. Возможно, я бы выбрал другое место.

— А как же ранчо?

— Я оставил там Макфи в качестве поверенного и отдал ему половину процентов прибыли. Но если ты желаешь вернуться, — тихо сказал он, — то мы поедем.

— Мне бы хотелось приезжать туда изредка, чтобы видеться с матерью, Хэзардом и моей семьей. Ты не против?

— Я просто хочу быть рядом с тобой. Где-нибудь, не важно где, лишь бы мне снова не пришлось отстаивать свою правоту перед каждым встречным при помощи пистолета, — объяснил он.

Флинн хотел спросить: «Ты знаешь, скольких людей я убил?» Но не осмелился, потому что не хотел, чтобы в ее глазах появился ужас.

— Я воюю с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Мне больше нечего отстаивать.

— Почему бы нам не остаться во Флоренции на некоторое время?

Он улыбнулся: