– Неужели это правда, Ларис? – подняла на нее грустные глаза Катя. – Неужели в этой истории может быть хоть доля правды? Ты веришь, что вполне адекватная женщина может взять и разлюбить своего ребенка? Только потому, что муж бросил? Нет, я не верю… Тут что-то не так, точно не так… А может, она его сразу не любила, а? Как думаешь? Все-таки странная история, правда?

– Кать… Ну я ж тебе объясняла уже – не реагируй так болезненно. Здесь у каждого ребенка своя история, и ничуть не слаще этой, между прочим. Просто жизнь так складывается. У всякого своя судьба, что с этим поделаешь. Судь-ба! Слово такое есть, знаешь? А судьбу принять надо как данность. Я ведь и сама тоже детдомовская…

– Ты?!

– А что, не похоже?

– Нет… Совсем нет…

– Да ладно! Не надо говорить лишних комплиментов. Что, по мне не заметно, что ли?

– А почему… должно быть заметно?

– Да по всему! Хотя бы по моему недокормленному виду. Раньше-то, знаешь, условия проживания в детдомах куда как суровее были. Прозеваешь – и без куска хлеба останешься. Это сейчас тут развели красоту всякую, рюшечки в спальнях, ковры на полу, компьютеры, обеды домашние с пирогами… А раньше ничего такого и близко не было, выживай как хочешь. Не верь, не бойся, не проси. И дедовщина была будь здоров, покруче, чем в армии. Хотя она и сейчас есть, куда без нее.

– Да?!

– А ты как думала! Все государство на принципах дедовщины сидит, а здесь ее не будет, что ли? Вчера ночью мои пацаны, например, новенького мальчишку из окна на веревках спустили, чтобы он в ларек за сигаретами сбегал. Сегодня утром я с ними разборки устраивала.

– И что? Наказала как-то?

– Да не смеши, наказала… Наказанием ничего не добьешься. Так, поговорили немного, утрясли вопрос. Договорились, в общем. Главное в нашем деле – это уметь договариваться. На том и стоим. И с судьбой своей сиротской тоже надо уметь договариваться. Не копаться в своих синкопах, а договариваться. Иначе не выживешь. Ну, чего ты на меня так испуганно вытаращилась?

– Нет, я не… Я не вытаращилась…

– Ладно, не грузись. Все будет нормалёк. Прорвемся. А сейчас давай обедать пойдем. Слышь, как щами из коридора вкусно пахнет?

– Обедать?

Подняв глаза, Катя удивленно уставилась на свою собеседницу, будто предложение пообедать прозвучало неким кощунством относительно темы стихийно сложившегося разговора. И еще было что-то, именно с обедом связанное. Что-то очень важное. Что-то она должна была сделать… Ох-х, конечно же, как она могла забыть!

– Слушай, Ларис, мне же с обеда уйти надо! Мне мама велела к тетке сходить, я же совсем забыла!

– А… Ну если твоя мама велела, тогда конечно! Это святое, это не обсуждается! – проговорила Лариса насмешливо, сделав едва заметный акцент на слове «твоя». – Иди, конечно. Тем более и отпрашиваться не у кого – Алена в городской администрации до конца дня пропадать будет. Знаешь, у нее задумка одна хорошая есть – организовать что-то вроде дома-приюта для бывших детдомовцев. Чтобы приходили, встречались, помощь друг другу оказывали. Здорово, правда?

– Ух ты… Здорово, конечно. Думаешь, получится?