И третья характеристика ничем не отличалась от предыдущих – писана была в том же духе. А вот, например, какая «милая» фраза: «…школу посещает с неохотой, необходимость выполнения домашнего задания вызывает стойкие отрицательные эмоции». Ха! Да у кого в десять лет выполнение домашнего задания вызывало стойкие положительные эмоции, скажите? А дальше – еще интереснее: «…по всем вышеперечисленным признакам склонен к бродяжничеству, воровству, обману, дружбе с личностями асоциальной направленности». Вот это да! Прямо готовое обвинительное заключение получилось, а не характеристика.

Вздохнув, Катя раздраженно захлопнула папку – не захотелось больше таким вот образом знакомиться с воспитанниками детского дома. И вообще… Странное чувство у нее от всего прочитанного сложилось. Будто возникло перед ней сейчас лицо той самой Петровой А.Н. – злобное, несчастное, неврастеническое. В глазах – ненависть плещется. К детям, к работе, к жизни вообще. Зато аккуратности у этой Петровой А.Н. не занимать – вон как папочки все по ранжиру в шкафу красиво выстроила. Журналы, отчеты, индивидуальный мониторинг. Как оценила бы Сонька – психолог, мать твою…

От легкого стука в дверь она вздрогнула, будто ее застали за чем-то неприличным, и, торопливо спрятав папку с характеристиками в ящик стола, проговорила с волнительной хрипотцой в голосе:

– Да, войдите…

– Можно? – просунулась в дверь голова той самой Ксюши, ее утренней знакомой.

– Конечно, можно.

– Это вы у нас теперь новый психолог, да? – с любопытством взглянула на нее девчонка, садясь на краешек стула напротив стола.

– Да, я новый психолог. Меня зовут Екатерина Валентиновна. А тебя зовут Ксюша, правильно?

– Ага!

– А фамилия у тебя – Степанова?

– Ага! А что?

– Да нет, ничего…

– Ой, Екатерина Валентиновна, я чего к вам пришла-то… Посмотрите, какую мне мама кофточку подарила!

Ксюша пружинкой подскочила со стула, крутанулась, демонстрируя кофточку. Потом снова присела на стул, проговорила радостно:

– Правда же, прикольная кофточка?

Катя в замешательстве нервно сглотнула слюну – на самом деле ничего «прикольного» в Ксюшиной кофточке не было. Старая линялая трикотажная тряпка с россыпью дешевых стекляшек на груди. Но не резать же правду-матку в глаза девчонке – как-то язык не поворачивается. Впрочем, Ксюша и времени ей для ответа не предоставила, затараторила радостной скороговоркой:

– Мама меня вчера встретила на улице, так обрадовалась! Я тебе, говорит, кофточку сейчас подарю! Она мне мала стала, и я тебе ее отдам! Мама, она очень хорошая, только у нее пока возможности нет меня отсюда забрать. А так – она очень хорошая. Правда!

Девчонка преданно уставилась ей в глаза, требуя хоть какой-то реакции, но ничего, кроме улыбки да мелкого кивка, Кате выудить из себя не удалось. Слава богу, дверь с шумом отворилась, впуская в кабинет джинсовую воспитательницу Ларису с прической вихрастым ежиком.

– Ксюшка, а ну брысь отсюда! – ласково обратилась она к девчонке, слегка дернув ее за прядь волос. – Ишь ты, наш пострел везде поспел! Дай человеку хотя бы освоиться!