– Стой! Стрелять буду!

Стрелять по мне не стали, даже от неожиданности. Видимо, то, что я говорю на русском языке, их немного успокоило, потому как почти сразу услышал ответный окрик:

– Кто такой?

– Гражданин Советского Союза. Партизаню тут понемногу в одиночку.

– Выходи, поговорим.

– А вы стрелять не будете?

– Это ты нас пугал. Выходи.

В общем, я вышел, прижимая к боку локтем автомат, чтобы не качался. Осмотрев окруженцев, сразу понял, что тут сборная солянка, даже двое танкистов были, три лётчика и два пограничника. Остальные из стрелков и артиллеристов. Ан нет, вот один боец НКВД и военврач стоят рядом. Две женщины, медики, рядом с военврачом идут, там же носилки с ранеными. Три командира было, военврача я не считаю. Пожилой капитан-артиллерист, кавказских кровей, это с ним мы перекликались, старлей-стрелок и младший лейтенант, тоже артиллерист. Подойдя, я поздоровался:

– Доброго утра.

– Партизан, значит? – спросил капитан, осмотрев меня с ног до головы.

– Партизан. Вчера мину поставил на дороге, грузовик подорвался, сегодня склад поджёг ночью. Бывший наш, сейчас его уже немцы охраняют. Больше двух десятков немецких солдат перебил за два последних дня и трёх офицеров. Сейчас направляюсь к нашим. Далеко идти, немцы Могилёв в осаду взяли. Уже больше десяти дней как. В окружении наши держатся.

– Брешешь! – воскликнул капитан.

– Сам сводку Совинформбюро слышал. Минск пал ещё двадцать восьмого июня, это мы тут в котле варимся.

– Где ты сводку слышал? – насторожился капитан.

– Тут штаб дивизии неподалёку стоял, там рация работала. Дивизия уже снялась и на прорыв пошла.

– А ты чего?

– Толпой на пулемёты? Нет уж, спасибо. Тем более я не военнослужащий. Мне всего восемнадцать лет, я лучше тихой сапой проберусь между немецких постов и пойду к нашим.

– А сможешь пробраться?

– Пф, – только с презрением фыркнул я на такой глупый вопрос, – легко. Я тут с боевыми интендантами по немецким тылам две недели бегал, творил что хотел, немцы меня поймать не могли. Тут тем более не поймают.

– А нас провести сможешь? – спросил капитан с надеждой.

– Честно говоря, это сложно. Одно дело – одному, другое – такую толпу вести. Хотя да, смогу. Я возьмусь вас провести, если только будете слушаться меня, что и как делать. Вы, товарищ капитан, – командир, тут сомнений нет, а я проводником буду, проводников слушать требуется.

Пока мы общались, остальные устроились на отдых, упали там, где стояли. Было видно, что люди вымотались: похоже, они ещё часть ночи шли, возможно, с вечера. Мы тоже присели на мох, и капитан сказал:

– Возражений не имею. Проводник нам нужен. Мы тут полночи вокруг болота ходим, никак обойти не можем, вымотались все.

– Да, болото тут глубокое. Я в него немцев заманить хотел, жаль, не утопли. Однако пара тропок через него есть, можно сократить путь.

– Какой, вообще, план? Я артиллерист, по таким делам не сведущ, а ты, вижу, бывалый.

– Это точно, боевые интенданты меня натренировали хорошо за эти две недели.

– Кстати, что за интенданты такие, не пойму?

– О-о-о. Это просто звери, как боевые хомячки, – сказал я, протянув. Заметив, что вокруг меня начинают собираться бойцы, поставив двоих на охрану стоянки, я продолжил: – Знаете, раньше я мечтал стать танкистом, ну или лётчиком. Хотя понимал, что лётчиком мне не стать никогда. Здоровьем я крепок, но у меня аэрофобия.