-- Как... как... а ты переведи ему -- кверху каком!
И пока толмач соображал, стоит ли ему перерабатывать на английский очередную непереводимую русскую идиому, Ремеслук вдруг неожиданно легко подхватился из кресла... подскочил к дивану... пожал руки ошарашенным посетителям...
-- Ладно, ладно, ребята, пиз... уйте до ветру. А меня вон, видите, уже мужики ждут. Мне работать надо...
Свое приглашение Ремеслук произнес с непередаваемыми приблатненно-ментовскими интонациями, облагороженными мягким украинским акцентом.
Хозяин офиса буквально вытолкал за двери ошарашенного переводчика и продолжавшего глупо улыбаться американца, а я еще раз успел оценить Ремеслука. Внешне ничем не примечательная личность, колобок: сто семьдесят сантиметров роста, шестьдесят пять килограммов... стеба.
Выдворив гостей, Ремеслук поприветствовал Юрия Викторовича и протянул руку мне:
-- Ну здорово, Неволин, е... ать тебя некому!
Я молча развернулся и пошел на выход. Нет, я не обиделся на Ремеслука. Если мы обижаемся, значит, виноваты сами. Сами допустили ситуацию, что кто-то общается с нами неподобающим образом. Я -- допустил, поехав неведома куда и неведомо к кому. Но это вовсе не повод, чтобы позволять и далее разговаривать с собой в подобном духе.
-- Погоди, Сережа... -- теперь голос Ремеслука звучал вполне нормально, -- Погоди... Тебе от Паши Платонова привет.
Я остановился. Павел Платонов -- заместитель моего бывшего командира Рыбакова, старый друг еще по "Символу". Паша -- лучшая верительная грамота.
-- Не думаешь же ты, что Пашка тебя параноикам сосватал, а? Не-ее-ет, как говаривал капитан Жеглов, не бывает дыма без огня, а синяка без жопы! Во всем есть свой смысл...
Ремеслук приобнял меня за плечи, развернул и силой усадил на диван, на котором уже отдыхал Юрий Викторович.
-- Давай, давай. Вот рюмку чаю с дороги выпей... Закуси.
Сам он подкатил к столу кресло и уселся напротив.
-- Разговор у нас будет очень серьезный, без всяких бирюлек, что характерно...
Ремеслук накапал себе в рюмку "чиваса"...
-- Как Зикуля-то поживает, Юлий Леонидович? -- поинтересовался мой сосед по дивану.
Ремеслук задержал глоток, покатал виски за щеками, пропустил в себя...
-- Зикуля-то? А фули Зикуле сделается? Бегает!
Господи, опять! Я не пуританин, но считаю, что матерщина не способствует деловому разговору. И опять Зикуля эта проклятая. То ей бабки обналичивают, то ей трахаться не с кем, то она -- бегает! Чтоб ее черт подрал!
Проглотив виски, Ремеслук сосредоточился:
-- Тут такие дела, Сережа...
... ну наконец-то!..
-- Зикуля...
... мне стало невыносимо тоскливо...
-- Зикуля, Зико -- это мой пес, боксер, падла, -- счел нужным пояснить господин полковник, -- Я тут, понимаешь, за город перебрался, на виллу. Ну, а как же без Зики? Надо же и ему домик построить, верно? Вот и обналичиваю ему бабки...
-- Я что думаю, Викторыч, -- обратился Ремеслук к моему соседу, который спокойно попивал виски и воспринимал весь этот бред, как должное, -- Уйду я на пенсию, на хер.
-- Дались они мне все, -- он неопределенно покрутил руками в поискахв с е х, -- е... ать их некому! Уйду и стану кобелей разводить... Ты как думаешь, Неволин?