Как только я добежала до забора, как между мной и металлическими прутьями выросла высокая тень. Ну надо же! Призрак, а так далеко забрался от могил. И не страшно ему? Я уже взмахнула было полынью, чтобы отогнать его, как различила не шелест, а нормальную человеческую речь:
— Помоги мне.
В первый момент растерялась до такой степени, что принялась озираться по сторонам в поисках того, кто мог это произнести.
— Ты можешь это сделать.
И тут я поняла, что говорит со мной призрак. А когда смогла разглядеть в нем молодого мужчину, то и вовсе обомлела. Призраки так не выглядят. Их черты размыты, узнать людей в них невозможно. Да и чтобы разобрать слова призрака нужно специально настроить слух. А этот и выглядит, и говорит нормально. Разве что совершенно прозрачный, с клубящейся внутри него тенью.
— Извини, но мне правда некогда.
Если не вернусь через десять минут, мать рванет мне на выручку, и тогда волшебная сила чертополоха развеется.
— Знаю, — прошелестел призрак. — Но ты вернешься?
— Через три дня, ночью, — вынуждена была пообещать я и отогнала его, как и всех остальных, веником полыни.
По возвращении маму я застала на кухне. Она сидела, облокотившись на стол и подпирая рукой голову. В первый момент мне показалось, что она дремлет, но потом я разглядела покрасневшие глаза и следы слез и испугалась всерьез.
— Мам? — аккуратно позвала. — Что-то случилось?
Она подняла голову и посмотрела на меня как-то затравленно сквозь довольно затуманенный взгляд, словно и не меня вовсе видела, а то что находилось за моей спиной.
— Я справилась. Вот, нарвала… — подняла я чертополох, все еще пытаясь поймать взгляд матери, который все время ускользал.
— Это хорошо, — без тени эмоций отозвалась она. — Иди, повесь сушиться в сарае. В хозяйстве он всегда нужен.
— Мам! — повысила я голос. — А как же баня? И зелье?.. Ты передумала, что ли избавлять меня от клейма?
— Я-то не передумала, — наконец-то вернулась к ней осмысленность. Правда и выражение лица из равнодушного превратилось сразу же в горестное. — Только смысла в этом теперь никакого.
— Как это? Почему?
— А ты глянь на себя в зеркало. Сама увидишь.
Я рванула в комнату, настраиваясь, сама не зная на что. А когда увидела, что клеймо из едва заметного и серого превратилось в пурпурное, то сразу все поняла. Мое проклятье не осталось тайным для совета ведьм. Каким-то образом они успели прознать о нем раньше, чем мы с мамой хотели провернуть очищение. И цвет клейма буквально кричал об этом. Теперь, и это я знала точно, его уже ничем не сведешь, пока не искуплю тяжкий грех.
Мама продолжала сидеть за столом в глубокой задумчивости, когда я вернулась в кухню. Ситуация складывалась серьезная. Даже Мурка просекла об этом и не ехидничала, а где-то пряталась.
— Что же теперь будет?
Я шагнула к плите, желая вскипятить чайник, но окрик матери заставил меня замереть на месте.
— Осторожно! Не наступи на эту гадость!
— Какую еще гадость? — посмотрела я себе под ноги и не увидела ровным счетом ничего.
— На эту, — достала мать из-за пояса палочку и направила ее на пол, в самый центр кухни.