— Значит, тебе нужно со мной поговорить без свидетелей?

— По важному делу.

— Надеюсь, ты не несешь с собой плохих вестей? Плохих гонцов раньше убивали.

Татьяна Иосифовна засмеялась жидким, влажным смехом.

— Честное слово, я не знаю ничего плохого, — поспешила заверить ее Лидочка. — Мне нужен ваш совет по поводу событий, которые случились тысячу лет назад. Когда-то ваша мама приняла у нас на хранение шкатулку…

Краем уха Лидочка прислушивалась к звукам из кухни. И ей даже казалось, что уже становится теплее, хотя надежда на это была наивной.

— Да что я тебя все допрашиваю и допрашиваю, — возмутилась самой себе Татьяна Иосифовна. — Приезжай, конечно же, приезжай. Нынче и приезжай. Я тебе сейчас все расскажу. Бери бумагу и карандаш. Заодно запишешь и расписание электричек.

Лидочка села на край кровати, послушно записала окоченевшими пальцами, как идти, куда поворачивать, какую тропинку выбирать… Но это было не все.

— Да, вспомнила, — сказала Татьяна Иосифовна, убедившись в том, что Лидочка все записала правильно. — Я тут два дня хворала, не вылезала на улицу: мне страшны такие морозы — я тебе как-нибудь расскажу, где и когда я отморозила верхушки легких… Я не выходила, а наш сельский магазин мне недоступен по расстоянию. Лидочка, не в службу, а в дружбу, запиши, пожалуйста, что нужно больной старухе, чтобы не умереть с голоду и накормить тебя достойным обедом. Хорошо, зайчонок? Только ты не думай, я тебе все отдам, мне сегодня или завтра принесут пенсию, так что все до капельки. Мы, бедные люди, всегда щекотливы в денежных расчетах. Ты меня слушаешь?

— Конечно, Татьяна Иосифовна.

— Знаешь что — называй меня тетей Таней. Честное слово, мне как-то теплее, душевнее слышать от тебя такое обращение. Я испытываю страшный дефицит человеческого общения. Иногда хочется выть. Буквально выть… Эта снежная пустыня и эта собственная ненужность никому на земле…

Наступила тягучая пауза, и Лидочка представила, как Татьяна Иосифовна, тетя Таня достает платок, прикладывает его к увлажненным глазам, к носу. И когда Лидочка мысленно досмотрела эту процедуру, Татьяна Иосифовна произнесла:

— Не слушай меня, старую. Не слушай. Это минутная слабость. У меня есть свой долг в жизни… Приедешь и увидишь меня совсем другой. Это я от простуды расклеилась. Так что записывай, что нужно тебе купить. Картошка у меня есть… впрочем, картошки купи килограмма три. У тебя рынок далеко? Три килограмма, не больше, чтобы не тяжело тащить. Ненавижу, когда молоденькие девушки таскают тяжести.

— Татьяна Иосифовна…

— Тетя Таня.

— Тетя Таня, я давно уже не хрупкая и не молоденькая девочка. Я женщина средних лет и привыкла таскать сумки.

— Ах, оставь! Я же знаю, когда ты родилась! Я все помню.

Черта с два ты что-нибудь помнишь, тетя Таня, подумала Лидочка.

— Говорите дальше, — сказала она. — Я записываю.

— Мясо на твоем рынке есть?

— Должно быть.

— Считай, нам с тобой повезло. На обед у нас с тобой свиные отбивные. Купи шесть штук — вдруг судьба принесет к нам гостей. Я так не люблю казаться бедной… если тебе известна моя жизнь, то ты поймешь чудачества старухи.