Так назывался маленький, выкрашенный коричневой краской домик, который мистер Брук приготовил для себя и Мег. Название домику дал Лори, утверждавший, что оно как нельзя лучше подходит для жилища нежных влюбленных, которые «не перестают ворковать и целоваться, словно голубок и горлица». Это был крошечный домик, к которому примыкал маленький садик сзади и газончик, размером чуть больше носового платка, спереди. Тем не менее Мег собиралась иметь фонтан, обсаженную деревьями и кустами аллею и половодье великолепных цветов; пока же фонтан был заменен старой каменной вазой, потемневшей от непогоды и очень похожей на надбитую полоскательную чашку, аллею изображали несколько молоденьких лиственниц, еще не решивших, бороться ли им за жизнь или умереть, а на мысль о половодье цветов должны были наводить ровные и частые бороздки на земле, указывающие, где были посеяны семена. Но внутри домик был очарователен, и счастливая невеста не видела изъяна нигде – от чердака и до погреба. Хотя, конечно, передняя была такой узкой, что, будь у молодоженов фортепьяно, оно никак не вошло бы в дом целиком, а лишь по частям, но его, к счастью, не было; в столовой с трудом можно было посадить за стол шесть человек; кухонная лестница, казалось, была специально расположена таким образом, чтобы обеспечить падение и слуг и фарфора прямо в ларь с углем. Впрочем, стоило лишь привыкнуть к этим незначительным недостаткам, как ни один другой дом уже не мог показаться более совершенным жилищем, поскольку те, кто обставлял его, руководствовались здравым смыслом и хорошим вкусом, и результат можно было назвать в высшей степени удовлетворительным. В гостиной не было ни мраморных столиков, ни высоких зеркал, ни кружевных занавесей, зато была простая мебель, множество книг, несколько хороших картин, подставка для цветов в эркере и немало красивых мелочей – подарков, сделанных дружескими руками и казавшихся еще прекраснее оттого, что несли на себе печать глубокой любви.
Не думаю, что мраморная Психея[1] – подарок Лори – хоть в какой-то мере утратила свою красоту оттого, что Джон поставил ее на самодельную консоль, или что какой-либо обойщик мог задрапировать скромные муслиновые занавески более изящно, чем сделала это искусная рука Эми, или что какая-нибудь иная кладовая хранила больший запас добрых пожеланий, веселых слов и счастливых надежд, чем та, в которую Джо и миссис Марч сложили немногочисленные коробки, ящики и свертки с приданым Мег; и я глубоко уверена, что чистенькая, совершенно новая кухня не выглядела бы такой уютной и аккуратной, если бы Ханна не переставила десяток раз каждую кастрюлю и сковородку, выбирая для них наилучшее место, и не принесла бы растопку, чтобы все было готово к тому моменту, когда «миссис Брук придет к себе домой». Я также сомневаюсь в том, что какая-либо юная мать семейства начинала супружескую жизнь с таким запасом тряпочек для вытирания пыли, разнообразных прихваточек и лоскутных мешочков – Бесс приготовила их в таком количестве, что Мег должно было хватить их до серебряной свадьбы. Бесс даже изобрела три вида тряпочек особой формы специально для мытья предметов свадебного сервиза.