Два дня спустя, после третьей корзинки, доставленной тем же джентльменом в блестящей шляпе, Морису пришлось отрезвиться от своих мечтаний.
В корзинке, ничем не отличавшейся от предыдущих, лежало письмо.
— Это всего лишь Исидора, — пробормотал Морис, взглянув на почерк.
Небрежным движением он разорвал конверт и стал читать. Письмо было следующего содержания:
«Дорогой сеньор!
В течение недели я гостила у дяди Сильвио. До меня дошли слухи о вашей болезни, а также о том, что вас плохо обслуживают в гостинице. Мне захотелось немного скрасить вашу болезнь. Примите, пожалуйста, этот маленький подарок как память о той большой услуге, которую вы мне оказали. Я пишу верхом на лошади, перед самым отъездом на Рио-Гранде.
Мой благодетель, спаситель моей жизни и — больше того — чести! Прощайте, прощайте!
Исидора Коварубио де Лос-Ланос»
— Спасибо, спасибо, милая Исидора! — прошептал мустангер, складывая письмо и небрежно бросая его на одеяло. — Всегда признательная, внимательная, добрая… Не будь Луизы Пойндекстер, может быть я полюбил бы тебя…
Глава XXIII
КЛЯТВА МЕСТИ
Кольхаун проводил все время болезни в своей роскошной комнате. Черствый эгоист, он не верил в дружбу, и у него не было друзей. Его физические страдания, чрезвычайно тяжелые, были усугублены моральными муками, сознанием полного своего одиночества. Выживет он или нет? Кому до этого дело! О нем никто серьезно не беспокоился, и он это знал.
Если к нему и было проявлено какое-то внимание, так это только в силу родственных обязанностей. Иначе не могло и быть. Его поведение в отношении двоюродной сестры и двоюродного брата вряд ли могло вызвать к нему уважение. Гордый Вудли Пойндекстер чувствовал к нему отвращение, смешанное со страхом.
Правда, у старика-плантатора только недавно сложилось такое отношение к племяннику. Как уже было сказано, Пойндекстер был должником своего племянника. Эта задолженность выросла до таких размеров, что фактически Кассий Кольхаун стал владельцем Каса-дель-Корво. И это он мог объявить в любой момент.
За последнее время Кольхаун усиленно пытался использовать свое положение, чтобы добиться руки Луизы. Он уже давно был страстно влюблен в нее. Завоевать ее сердце он не смог, и она этого от него не скрывала. Поэтому он решил добиться своего через отца, хорошо сознавая власть над ним.
Неудивительно, что при создавшихся отношениях к капитану во время его тяжелой болезни было проявлено меньше внимания, чем это могло быть в другое время.
В тот период, когда больной чувствовал явную угрозу смерти, он как будто был мягче к окружающим. Но это длилось недолго. Как только Кольхаун почувствовал, что опасность миновала, в нем снова проснулась вся дикая необузданность его характера, усиленная сознанием своего позорного поражения.
Он любил пускать пыль в глаза; ему нравилось разыгрывать героя, показывать свое превосходство над толпой. Теперь эта возможность отпала. Он дискредитировал себя в глазах техасского общества. И это сознание причиняло ему несказанное мучение. Сознавать, что виновником его унижения был его же соперник в любви, было выше его сил.