— Ну да! Так оно и есть. Надо остановить этого негодяя, иначе он испортит нам всю охоту. До тех пор пока дикий осел гонится за табуном, никакие силы не остановят лошадей… Далеко ли он?

— Совсем близко, дон Морисио. Он бежит прямо на меня.

— Набрось на него лассо. Попробуй. Если не удастся — подстрели. Как-нибудь надо с ним расправиться.

В чем заключалась сила преследователя, было неизвестно почте никому из присутствующих. Только мустангер мог понять настоящее значение этих слов: «дикий осел самец».

— Объясните, Морис, в чем дело, — попросил майор.

— Посмотрите туда, — указал мустангер на вершину горы.

По горному хребту с быстротой крылатой птицы неслось животное, на которое привыкли смотреть как на образец медлительности и глупости.

Дикий осел был почти такой же величины, как мустанги, за которыми он гнался. Если он и не бежал быстрее самого быстрого из мустангов, то, во всяком случае, не отставал от них в своей упорной погоне.

Наблюдавшие не успели обменяться и несколькими словами, как дикие кобылы были уже совсем близко. Тут, точно впервые заметив группу всадников, мустанги забыли о своем ненавистном преследователе и повернули в сторону.

— Оставайтесь на местах, господа! Держите лошадей! — раздался голос Мориса Джеральда. — Я знаю, где они любят пастись. Они бегут теперь туда. Мы отправимся вслед за ними и там хорошо поохотимся. А здесь они разбегутся по роще, и мы их больше не увидим… Ола, сеньор Креспино! Пустите пулю в этого негодяя. Ведь он на расстоянии выстрела!

Мексиканец быстро снял с седла свое коротенькое ружье — эскопету — и, прицелившись, выстрелил в дикого осла.

Осел заревел, услыхав выстрел, но это был только ответ на вызов. Он, по-видимому, остался невредим: Креспино промахнулся.

— Я должен остановить его, — воскликнул мустангер, — иначе он будет продолжать преследование до самой ночи!

Резким движением мустангер пришпорил свою лошадь. Как стрела, помчался Кастро в погоню за ослом.

Несколько прыжков — и скакун доставил своего хозяина на расстояние лассо от осла. Еще момент — и с молниеносной быстротой петля лассо опустилась над его длинными ушами.

Бросив лассо, Морис сделал полуоборот; Кастро круто повернулся; затем с такой же покорностью конь стал на месте, ожидая, когда натянется веревка.

Осел, кинувшись вперед, натянул веревку, потом поднялся на дыбы и тяжело опрокинулся на спину, точно пронзенный пулей в самое сердце.

Однако он был только оглушен, а не задушен.

Мексиканец ударом острого ножа заколол его насмерть.

Все ждали, что́ теперь предпримет Морис-мустангер. Между тем Морис освободил шею животного и стал свертывать лассо. Но тут в движениях ирландца опять почувствовалась какая-то поспешность.

Внезапно он бросился к коню. Видимо, опять какая-то тревога.

Луиза Пойндекстер неслась галопом на своем крапчатом мустанге, как будто решив перегнать всех в общей погоне за табуном.

Только один охотник за дикими лошадьми правильно угадал поведение крапчатого мустанга. Морис заметил, что промчавшийся табун был тот самый, к которому еще недавно принадлежал крапчатый мустанг. Нет сомнения, что, увидя своих товарищей, мустанг помчался со своей всадницей, чтобы присоединиться к ним.