Коммандану Бастине не было нужды подглядывать в записи, он знал дело наизусть. С тех пор как неподалеку от Изиньи обнаружили труп изнасилованной и задушенной девушки, он спал меньше пяти часов, да и то не подряд, полчасика там, полчасика тут, словно штурман, прокладывающий курс.

Курс против времени.

В одиночку…

Чтобы прижать мерзавца, нанесшего за три месяца два удара. В июне Моргана Аврил в Ипоре, затем Миртий Камю — сейчас.

Честно говоря, он нисколько не рассчитывал на Элен Нильсон, дамочку, которую министерство повесило ему на шею. Нет, он не имел ничего против психологов-криминалистов, напротив, он относился к ним вполне благосклонно и часто прибегал к их помощи, чтобы лучше понять тех психов, которыми ему приходилось заниматься. Но сейчас он спрашивал себя, каким образом эта вычурная блондинка, заявившаяся с авторучкой «Дюпон» в футлярчике в качестве оружия, блокнотом «Монблан» в качестве снаряжения и бутылочкой «Активии» на обед, может быть ему полезна.

— Мадемуазель Массон, вы руководили подростковым лагерем, возле которого Миртий Камю нашли мертвой?

Алина кивнула.

«Девчонка!» — подумал Бастине.

Алине Массон исполнился двадцать один год, она всего на несколько дней старше Миртий Камю. В лагере Изиньи-сюр-Мер, организованном ассоциацией «Золотой Простыни», никто не делал никаких формальных различий между девушками. Длительная работа на равных.

Бастине решил идти прямо к цели:

— Миртий чувствовала угрозу? Знала, что ей угрожал мужчина, причем не один раз? Вы это подтверждаете, мадемуазель?

— Не совсем так, коммандан.

Бастине нахмурился. Не отрывая взгляда от своих изумрудных ногтей, Элен Нильсон переформулировала вопрос:

— Не торопитесь, мадемуазель Массон. Изложите нам факты. Только факты. Кто был этот мужчина?

— В первый раз я его увидела, — принялась объяснять Алина, — на пруду базы отдыха Изиньи. Он держался примерно в сотне метров от нас. Он… он пялился на Миртий.

— И как вы на это отреагировали?

— Никак. В тот момент я толком даже внимания на него не обратила. Ну, такое ведь часто случалось.

— Часто? — повторил комиссар.

Алина бросила смущенный взгляд на Фредерика Мескилека. Жених Миртий жестом показал, что она может говорить. Элен что-то записала к себе в блокнот «Монблан», а коммандан Бастине велел свидетельнице продолжать.

Миртий ввела в привычку каждое утро устраивать для подростков получасовые занятия гимнастикой на берегу пруда. Включала нехилую музыку, танцевала, а подростки повторяли за ней движения. Через несколько дней занятия Миртий стали местом ежедневной встречи всего кемпинга. Семьи, туристы, подростки.

— Она была в центре внимания, — подытожила Элен.

— Да, именно…

Алина колебалась, но, взглянув вопросительно на Луизу Камю, дрожащим голосом продолжила:

— Миртий была очень красива. Она танцевала грациозно и зажигательно, никто не оставался равнодушным.

В уголках глаз Луизы поблескивали слезы. Бывшая преподавательница танцев сжимала морщинистую руку мужа.

— Вы можете описать нам человека, который смотрел на Миртий? — повернул разговор Бастине. — Который пристально смотрел на Миртий, смотрел не так, как другие…