Я обедал у самой красивой девушки в мире.

Она только что надела синее платье-тюльпан. Ее груди подпрыгивают, свободные и обнаженные, слегка прикрытые шелком глубокого выреза, куда я имел право смотреть так долго, сколько мне хотелось.

Теперь я могу открыть вам ее имя.

Осеан.

Я был готов заняться с ней любовью.

Это первые строчки моего рассказа, они же и последние.

Любители триллеров, мне жаль разочаровывать вас…

Это хеппи-энд!

Шампанское «Пайпер Хайдсик» урожая 2005 года.

Полный бокал.

В камине поленья, перед камином — низенький темный столик из экзотического дерева, название которого мне неизвестно, бесценного, разумеется.

Кожаное кресло, в котором я сижу. Патинированная кожа, та самая светло-коричневая кожа, из которой делают седла для «Харлеев», сапоги для гаучо и техасские стетсоны. Целое состояние! Надо полагать, все это заработано гинекологом.

Осеан возится на кухне. Мой бокал шампанского стоит на столе рядом со стопкой бумаги, точнее, со ста тринадцатью страницами. Рассказ о моих последних шести днях. Я напишу последние строчки и после того, как прочту их Осеан, отложу листки в сторону. Навсегда.

Кому они интересны?

Кто их прочтет?

Возможно, мое глубоко личное самонаблюдение останется лежать, позабытое, на дне ящика. А возможно, станет захватывающим детективным романом, главным героем которого буду я.

Кто вы, пролиставшие этот текст? Вы вообще-то существуете?

Конечно, на последних страницах я перехватил с черной краской.

К вечеру жандармы отпустили Осеан. Ее адвокат заявил, что ей больше ничто не грозит. Законная защита. Пять свидетелей это подтвердили. Фредерик Мескилек собирался выстрелить в меня и наверняка бы убил, если бы Осеан не выстрелила первой. Генеральная инспекция жандармерии продолжает расследовать участие Пироза в этом деле. Нам придется выступить в качестве свидетелей, и не один раз. Выслушав мою историю, коммандан Вайсман и трое его помощников посмотрели на меня с какой-то подозрительной жалостью и спросили, не хочу ли я подать жалобу.

Подать жалобу. На кого?

Они сделали вид, что не понимают, и отпустили меня. В течение двух дней жандармы придирались по пустякам, расспрашивали и переспрашивали, но, как мне теперь кажется, им на все было наплевать. У них был виновный, мотив, признания и улики; чего еще желать?

Фредерик Мескилек.

Арестован. Осужден. Казнен.

Дело закрыто.

Я приехал к Осеан меньше часа назад. Она живет в небольшом уединенно стоящем домике в Люси, в нескольких километрах от Нефшатель-ан-Брэ. Настоящий кукольный домик: фахверк, стены из саманного кирпича, на крыше солома и ирис, вокруг живая изгородь. Колодец, прудик, между грядок с безупречно подстриженными растениями дорожки, посыпанные гравием. Похоже, Кармен отрабатывает сверхурочные в саду у дочери.

Осеан впустила меня, указала на кожаное кресло и дала открыть бутылку шампанского, а сама пошла на второй этаж переодеться. Когда через несколько минут она спустилась, я увидел, что она сменила джинсы и свитер на синее платье-тюльпан.

Ручка выпала у меня из рук, я чувствовал, как подо мной плавится кожа кресла.