Левонтьев подозвал к себе Газякина и, как бы советуясь с ним, высказал свое мнение:

— Проедем поглубже в долину? А можно и попытаться приобрести землю здесь…

— У гор сподручней. Лихо-то, оно не заказано. Горы укроют.

— Что ж, дело советуешь, — согласился Левонтьев.

Ему понравилась долина. Он уже начал прикидывать, какой построить дом для себя, где разместить казаков, чтобы и под рукой были и не мешали. Он вовсе не думал, что ему не продадут землю, ибо готовился отдать любую сумму, какую запросят местные землевладельцы.

Газякина Левонтьев уже видел своим управляющим.

В кишлаке встретили отряд, что говорится, ни шатко ни валко. Брехнули собаки и умолкли, одернутые хозяевами. Лишь несколько стариков, любопытства ради, вышли из ворот на улицу, но у всех у них лица казались в совершенно одинаковых масках — безразличного спокойствия.

Изменилось отношение кишлачных моментально, стоило лишь баю, чей дом стоял особняком, рядом с небольшим прудом в тени вековых ореховых деревьев с еще неокрепшей, по-весеннему нежной листвой, встретить Левонтьева низким поклоном и пригласить к себе в дом. Тут же нарасхват развели казаков по домам, и задымились во дворах гостеприимные очаги.

Хозяин богатого особняка усадил Левонтьева на открытой веранде с колоннами из орехового дерева изумительно кропотливой резьбы, и почти сразу же был принесен чай в ярком пузатом чайнике. Хозяин бросил что-то требовательное юноше, принесшему чай, тот ответил услужливо и бегом побежал со двора. Не успел Левонтьев выпить первую пиалу, как на веранду спешно поднялся мужчина неопределенного возраста с белой чалмой на голове и столь же белой бородой, но которая не старила, а, наоборот, молодила его. Представился:

— Я — толмач. Готов облегчить вашу беседу с досточтимым властелином нашим…

Левонтьев ждал вопроса о том, какая судьба занесла в эту долину русских казаков, но ни хозяин, ни переводчик его не задали. Переводчик спросил у Левонтьева другое:

— Чем может досточтимый властелин помочь вам, бежавшим от красных нечестивцев?

Конкретный вопрос. Столь же конкретный ответ:

— Я хотел бы приобрести землю. Большой участок. Чтобы хватило работать на нем всем казакам, со мною приехавшим…

Ни малейшего удивления на лицах хозяина и переводчика. Будто речь идет о совершенно обыденном деле.

«Я повторил кого-то?» — недоумевал Левонтьев, ожидая ответа.

— Земля есть. Только дорогая, — перевел слова хозяина толмач. — Шибко дорогая.

— Это не препятствие для меня.

— Хорошо, — переводил толмач. — Досточтимый готов обсудить условия. Только как вы, русские, говорите: утро вечера мудренее. С усталым путником не богоугодно решать дела, ибо можно его обмануть. Аллах покарает.

— Я действительно устал, — согласился Левонтьев, — и рад буду хорошему отдыху.

Откуда мог знать Левонтьев, что хозяин послал вглубь долины гонца и специально теперь оттягивает время. Радуясь тому, что земля обещана, ушел Левонтьев в отведенную для него комнату.

Утро и впрямь оказалось вечера мудренее. Проснулся Левонтьев, едва лишь начало рассветать. Открыл окно, в комнату потянуло снежной прохладой, и на душе стало так покойно, как не было покойно вот уже многие месяцы.