Женщина, сидящая перед Греем, потянулась и повернулась к нему.
– Грустное зрелище, – заметила Гуань-инь. Похоже, за все это время она не поспала ни минуты. В глазах ее горела тревога за судьбу дочери. – Жителям Пхеньяна разрешается пользоваться электричеством лишь три часа в сутки. Поэтому расходовать его нужно очень бережно.
Автобусы приближались к городу, но на четырехполосном шоссе, кроме них, не было ни одной машины. Даже когда они уже въехали в пригороды, машин на улицах все равно не было, и даже светофоры не работали. Все в автобусе притихли, словно боясь потревожить призраки этого заброшенного города.
Первым признаком жизни стала одинокая армейская машина, медленно кружащая перед массивным ярко освещенным зданием.
– Это Кымсусан, Дворец Солнца, – шепотом объяснила Гуань-инь. – В прошлом официальная резиденция президента Ким Ир Сена. После смерти Великого Вождя здание превращено в мавзолей, где в стеклянном саркофаге лежит его забальзамированное тело[20].
«Вот всего один пример, – подумал Грей, – раздутого культа личности, поддерживаемого государством, при котором Ким Ир Сена и его наследников почитали как богов».
Когда гробница скрылась позади, Гуань-инь нахмурилась.
– По некоторым оценкам, возведение мавзолея обошлось почти в миллиард долларов… при том что народ Северной Кореи голодает.
Грей знал, что смерть Ким Ир Сена в середине девяностых совпала с голодом, поразившим всю страну, который погубил почти десять процентов ее населения. Дела были так плохи, что в сельских районах началось людоедство. Детей предостерегали не спать на открытых местах.
С тех пор жизнь народа Северной Кореи стала немногим лучше. Обложенная жесткими санкциями, страна по-прежнему не могла самостоятельно прокормить себя. Вся северокорейская инфраструктура вынуждена была существовать на куцый бюджет. Даже оборонные заводы работали с перебоями вследствие отсутствия запасных частей к станкам и нехватки электричества.
Процветал в полную силу только политический театр.
За окном автобуса тянулись бесконечные ущелья погруженных в темноту жилых зданий. Единственными светлыми пятнами, лишь изредка нарушавшими унылую монотонность, были подсвеченные плакаты и вывески. Но только рекламировали они не прохладительные напитки, пиво или новейшие электронные приборы. На всех плакатах неизменно красовались различные ракурсы милостивого лика Великого Вождя.
Наконец два автобуса свернули на пустынное шестиполосное шоссе, и впереди показалась конечная цель пути – гостиница «Рюгён». Это было самое высокое здание во всем Пхеньяне. Оно напоминало стеклянную ракету, поднимающуюся на трех крыльях. Гостиница взметнулась над городом на высоту ста пяти этажей. Но, как и все вокруг, она также была погружена в темноту. Лишь вестибюль и зажженные кое-где окна указывали на какие-то признаки жизни.
Замысел заключался в том, чтобы использовать практически пустую гостиницу в качестве основной базы. Задействовав все связи Гуань-инь и раздав щедрые взятки, удалось выяснить, что молодую женщину, по описанию похожую на Сейхан, доставили в военную «кьовасо» – исправительную тюрьму, расположенную в нескольких милях от столицы.