Емеля издал жалобное постанывание.

– Сейчас тебе мало не покажется, – пообещал баритон. – Не задирай Македонского!

Сообразив, что звук несется из-за сирени, я пригнулась, раздвинула ветки руками, протиснулась сквозь кусты и очутилась на... огороде.

Вскопанные грядки зеленели укропом, петрушкой и салатом, чуть поодаль из земли торчали большие листья, похожие на лопухи. Но вряд ли человек станет сажать то, что беспрепятственно растет в любом овраге, значит, я вижу не сорняк, а неизвестную мне сельскохозяйственную культуру.

Узкая дорожка, окаймленная битым кирпичом, вела к лубочной избе, покрашенной в небесно-голубой цвет. На секунду мне показалось, будто я попала в сказку. У домика было резное крылечко, на котором восседал огромный черный кот, и ставни с прорезанными посередине отверстиями в виде сердечек, из распахнутых окон вывешивались белые кружевные занавески. На скамеечке, стоявшей около небольшой клумбы, сидел дед с длинной лопатообразной седой бородой. Определенно передо мной был тот самый Степан, пугавший горничных историями про Клауса!

Старик носил одежду, будто созданную для героя голливудской ленты, посвященной России. На нем была красная косоворотка, подпоясанная золотым шнуром, и бежево-серые льняные брюки. На какую-то секунду мне показалось, что на ногах у него лапти, но я присмотрелась и поняла: нет, это вполне современные кроссовки с белыми махровыми носками.

У крыльца, причитая на разные лады, тряс головой Емеля.

– Что вы сделали с собакой? – возмутилась я. – Немедленно прекратите!

Степан повернул голову.

– Коли пришла на чужой двор, не кидайся пантерой на хозяина, поздоровайся вежливо, а уж потом свару затевай. Собаку я никогда не трону, даже такую бестолковую, как Емеля. Он на Македонского блажит, на кота моего, у них вечное выяснение отношений. Ну, знакомиться будем?

– Добрый день, – опомнилась я.

– И тебе, Татьяна, хорошей погоды, – не остался в долгу пенсионер.

– Откуда вы знаете мое имя? – вырвался у меня вопрос.

– Так на лбу у тебя огромными буквищами написано: Татьяна, – без всякой агрессии объяснил Степан.

– А что еще вы видите? – прищурилась я.

Колдун кашлянул.

– Все. Мужа не имеешь, детей тоже, нанялась к ироду за живностью ухаживать. Хочешь похудеть, думаешь, если килограммы уйдут, жизнь наладится, счастье придет. Это ошибка. Сначала надо внутренность менять, тогда и внешность перелицуется.

Я изобразила восхищение его банальным прогнозом.

– Ой! Здорово! Вы не пробовали в телешоу участвовать? Ну там, где экстрасенсы соревнуются...

Степан кашлянул в кулак.

– Не смотрю телевизор, не обзавелся.

Я обвела взглядом избушку и потупилась.

– Что-нибудь еще скажете?

Дед встал.

– Охо-хо, грехи наши тяжкие. Погадать пришла? Так я не раскидываю картишки, цыганским ремеслом не владею. Да я о тебе и без королей с дамами правду скажу. Училась много, психологом стала, но не людским, а для животных. Родителей рано схоронила, живешь в маленькой квартире на шумной улице. Судьба тебе, как всем, подбрасывала шансы, да ты ими не воспользовалась. Знаешь закон ступенек?