А потом кто-то посоветовал нежной мамаше отвести до зубовного скрежета надоевшую девчонку в спортивную школу.

Варя отлично помнила, как рано утром, еще затемно, Беата приволокла ее в холодный зал и поставила перед тощей черноволосой теткой в красном спортивном костюме. Малышку вынудили проделать простенькие упражнения, и тренер вынесла вердикт:

– Беру.

И началась другая жизнь. К семи утра Варя приезжала на первую тренировку. Тренерша Виолетта Евгеньевна нещадно гоняла детей, не лучше был и хореограф Андрей Павлович, вооруженный длинной линейкой.

– Держи спину, – беспрестанно повторял он, – подними подбородок.

Если балетному репетитору казалось, что ученица недостаточно старательна, он без зазрения совести щелкал ее по спине тонкой деревяшкой. Это было очень больно! Вообще боль теперь стала постоянной спутницей малышки. Особенно тяжело ей пришлось, когда начались упражнения на растяжку.

Виолетта Евгеньевна звала четырнадцатилетних гимнасток и коротко приказывала:

– Тяните.

Те сажали Варечку на мат, одна держала ступни, другая садилась ей на спину, добиваясь, чтобы девочка сложилась, как перочинный ножик. Если та начинала плакать, рьяные помощницы тренера отвешивали ей оплеухи и орали:

– Не фиг сопли лить! Нас растягивали, и мы молчали, вот и ты заткнись!

После утренней тренировки строем шли в классы. Слава богу, учителя к спортсменкам не придирались. Наверное, понимали, что наука не полезет в их головы, поэтому дипломатично ставили тройки, но от домашних заданий не освобождали, наоборот, требовали писать доклады. Напомню вам, что во времена детства Богдановой готовую работу скачать из Интернета было невозможно, приходилось самой корпеть над учебниками.

Отсидев школьную смену, Варя вновь оказывалась в зале. Домой девочек отпускали часов в девять вечера. Уроки ученица Богданова чаще всего пыталась приготовить в метро. Около половины одиннадцатого Варечка вваливалась в квартиру, и, поверьте, теперь ей было глубоко наплевать на то, что Беата не встречает дочь с горячим ужином в руках. У малышки было лишь одно желание: доползти до кровати и рухнуть в нее. Часто сил не хватало даже на то, чтобы снять одежду. А еще ее все время мучил голод, гимнасток держали на постоянной диете, полакомиться мороженым приравнивалось к измене Родине. Если Виолетта Евгеньевна, глянув на весы, кривила губы, у Вари начинал болеть желудок. Она великолепно знала, что следом раздастся команда:

– Надеваешь две пары треников, цепляешь на ноги утяжелители и бегаешь кросс вокруг здания до тех пор, пока можешь дышать. Если совсем будет невмоготу, делаешь еще пять кругов.

Это была любимая присказка тренерши.

– Устала? Еще пять раз выполни упражнение, и хватит, – частенько повторяла она.

Первое время Варя ненавидела гимнастику, потом привыкла и поняла, что Виолетта не злая. Строгая, требующая результатов, не терпящая лени, лжи, любящая говорить: «Человек должен трудиться, выспишься в гробу», – тренерша заботилась о воспитанницах.

Кто купил Варе на окончание второго класса красивое платье и туфли? Виолетта. Кто дарил ей дефицитные по тем годам махрушки, наклейки и прочие милые детскому сердцу фенечки? Тренер. Кто постоянно давал житейские советы и улаживал конфликты с учителями? У кого на плече рыдала Варечка, когда с ней приключилась несчастная первая любовь? Кто каждый день проверял ее дневник? Ответ всегда будет один – Виолетта Евгеньевна. Беату дочь порой не видела неделями. Когда она убегала на первую тренировку, заботливая мамочка спала, когда возвращалась, родительница отсутствовала.