Большие раздвижные двери открыты в темноту, и с улицы в амбар задувает холодный воздух. Снаружи, на манеже, кто-то пытается развести костер, но этим вечером идет легкий дождь, и дерево не горит.

По крайней мере, Арона здесь нет. Не уверена, что выдержала бы встречу с ним сегодня – после того, что случилось в прошлые выходные. Лучше бы он разозлился на меня, лучше бы он бесился и орал или пустил по школе слух, что у меня хламидии или что-то вроде этого. Тогда я могла бы его ненавидеть. Тогда во всем этом появился бы хоть какой-то смысл.

Но после нашего разрыва он был показательно, просто чудовищно вежлив, прямо как продавец в «Гэп»[2]. Как будто он очень надеялся, что я что-то куплю, но не хотел показаться назойливым.

– Я все равно считаю, что мы созданы друг для друга, – неожиданно выпалил он, когда возвращал мою толстовку (чистую и как следует сложенную, разумеется) и разные мелочи, которые я оставила в его машине: ручки, зарядное устройство от телефона и чудной снежный шарик, который я высмотрела на распродаже в «Си-Ви-Эс»[3]. В школьной столовой в тот день на обед подавали спагетти с маринарой[4], и в уголке его рта осталось немного соуса. – Может, ты еще передумаешь.

– Возможно, – ответила я тогда.

И больше всего на свете мне хотелось бы, чтоб так и было.

Дара хватает бутылку «Соузен Комфорт»[5], наливает в пластиковый стакан дюйма на три, а потом доверху наполняет его кока-колой. Я прикусываю губу, словно могу сжевать слова, которые так и рвутся наружу.

Это как минимум третий ее стакан, а у нее и так уже напряженные отношения с родителями. Ей стоило бы избегать неприятностей. Господи, ведь это из-за нее мы обе ходим на терапию.

Но вместо этого я говорю:

– Ну что, новый парень, значит? – Я стараюсь изо всех сил, чтобы это звучало непринужденно.

Дара ухмыляется одним уголком рта.

– Ты же знаешь Ариану, она преувеличивает.

Дара смешивает еще один коктейль, сует мне в руку и прислоняет свой стаканчик к моему.

– За тебя! – произносит она и одним большим глотком опустошает стакан наполовину.

Напиток подозрительно пахнет сиропом от кашля. Я ставлю свой стакан возле тарелки с остывшими сосисками в тесте. Они похожи на сморщенные пальцы, обернутые марлей.

– Значит, нет никакого тайного бойфренда?

Дара пожимает плечами.

– Ну что я могу сказать?

Этим вечером она накрасила глаза золотистыми тенями, которые теперь пылью осыпались на ее щеки. Она выглядит так, будто по дороге сюда заглянула в какую-то сказочную страну.

– Просто я неотразима.

– А что с Паркером? – спрашиваю я. – Снова неприятности в раю?

Улыбка мгновенно исчезает с лица Дары, и я начинаю жалеть о том, что задала этот вопрос.

– А что? – произносит она. Ее взгляд становится жестким и непроницаемым. – Хочешь произнести свое коронное «я же тебе говорила»?

– Забудь. – Я отворачиваюсь, внезапно чувствуя себя обессилившей и измотанной. – Спокойной ночи, Дара.

– Подожди, – она хватает меня за запястье.

В одну секунду напряженности между нами как не бывало, и она снова улыбается.

– Останься, ладно? Останься, Нинпин, – повторяет она, видя мои колебания.