– Но зачем ему? – наконец выговорил Лют. – Что ему проку в жене? Не может же он до сих пор…

Плеснецкие за столом сделали многозначительные лица.

– Свадьба была справлена по всем обычаям дедовским, – весомо ответил Ржига. – И когда пришли поутру люди будить молодых…

На этом месте Вальга и Торлейв чуть не подавились хохотом, зажав себе рты ладонями. Вот уж молодого нашли! Из одного Етона пятерых молодых можно сделать!

– Будить молодых и обряжать молодую, – повторил Ржига, со строгим достоинством взглянув на них, – то мужи и жены знатные плеснецкие все видоками были: стала невеста женой, брак заключен по закону.

Братьям оставалось только переглянуться. Вопрос «как?» слишком ясно отражался на их юных лицах, но вслух произнесен не был. Оба они еще водимых жен не имели, но, разумеется, знали, какие следы оставляет на настилальниках превращение девы в жену.

– Уж не яблок ли молодильных она ему в приданое принесла? – заметил Чернега, доверенный человек княгини Эльги.

– То нам не ведомо, – сдержанно ответил Ржига, и в словах его слышалось «прочее – не наше дело».

– Ну, поглядим… – промолвил Лют, – скоро увидим, как там князь ваш с женой молодой поживает…

Прежде чем начинать торговые дела, надлежало показать свои товары Етоновым людям и уплатить мыто, поэтому каждую зиму Лют и другие купцы, явившись в Плеснеск, отправлялись на поклон к здешнему хозяину. Заключенный шестнадцать лет назад договор делал их не просто союзниками, а кем-то вроде родни, и киевских гостей Етон принимал с особым почетом: сам оплачивал их постой у Ржиги и снабжал припасами на обратную дорогу. Но расходы эти ему с лихвой возмещались: плеснецкие гости ездили со своими товарами в Царьград и закупали там греческие товары, получая от царей пристанище в предместье Святого Мамы, корм и снаряжение на обратный путь – наряду с людьми самих киевских князей.

Княжий двор в Плеснеске стоял на вершине горы, на прозорном месте, и с хода крепостных стен открывался вид далеко-далеко на всю округу – на ближние села, поля, луга и рощи. Изнутри все заслоняли валы и многочисленные постройки – земляные избы, клети. Город Плеснеск был весьма велик, больше, пожалуй, чем любая из населенных киевских гор. Поднимаясь по увозу к вершине, Лют внимательно осматривал полузасыпанные снегом каменные плиты на склонах вала между воротными башнями. Чудно было видеть эту рукотворную гору каменную. Но уж точно не для удивления Етон все это устроил – вздумай кто захватить город, карабкаться вверх по гладко отесанным плитам, поставленным под углом на крутой склон, будет очень непросто. Зимой же довольно облить их водой, чтобы каменный щит сделался скользким, как лед.

И для кого все это затеяно? Ведь волынские князья несколько лет назад были покорены Святославом и Плеснеску больше не угрожают.

Однако чем не стеклянная гора из преданий, куда отважный молодец лезет, надев на ноги и на руки железные когти! Для Старого Йотуна обиталища лучше и не придумать.

А теперь еще и красную деву туда приволок – точно Кощей…

Внутри города княжий двор был обнесен отдельным тыном: понятная предосторожность в таком месте, где ходят сотни чужих людей, здешних и приезжих. Уже рассвело, и время шло к полудню, однако ворота оказались закрыты.