– А хочет ли с тобой говорить он? – воскликнул кто-то из греков.

– Я – Абуль-Аббас Ахмад аль-Мустаин Биллах – халиф правоверных.

– Так сдавайся, – хмуро произнес палатин. – И поговоришь с ним.

– Я готов выдать ему, где укрыл свою казну.

– А не боишься, что под пытками мы и без него это выведаем? – с усмешкой поинтересовался все тот же палатин.

– Не боюсь, – произнес халиф, и в его руке сверкнул небольшой кинжал. – Он с ядом. Один небольшой порез – и я умру быстрее, чем вы успеете начать пытки.

Повисла небольшая пауза. Халиф обвел взглядом присутствующих и уставился на Ярослава, не узнать которого в золоченом доспехе было невозможно. Наш же герой напряженно смотрел за спину халифа – на лучников. Откинь он забрало шлема и окажется прекрасной мишенью на такой дистанции. Не открывать же забрало – позор и трусость.

Здравый смысл подсказывал ему – нужно просто отдать приказ к атаке и просто зачистить помещение. Но гордость мешала. Да и как на него будут смотреть его люди, если он совершит такой поступок? Ведь путем нехитрых умозаключений многие поймут, что он струсил. Поэтому скрепя сердце он медленно вышел вперед и, откинув забрало, уставился в глаза халифу. Стараясь при этом не смотреть на лучников за его спиной.

– Я слушаю.

– Ты Василий сын Феофила, цезарь и соправитель Вардана Великого?

– Великого? – удивился Ярослав.

– Его правление принесло много пользы державе ромеев. Поэтому в провинциях уже в церквях прославляют его таким именем.

– Хорошая попытка. Но у меня нет зависти к дяде или его успехам. Каждый из нас возделывает свой сад. Говори, что ты хотел. Я спешу. Мне еще нужно остановить резню. Передавать Патриарху в дар город, набитый одними трупами, – признак дурного тона. А мои северные друзья явно увлеклись, судя по донесениям.

– Не только они увлеклись.

– Спешка требует платы. Ты хочешь сдаться в плен?

– Да. От тебя я прошу гарантий жизни для меня, моих людей и моих родственников и достойного с ними обращения.

– То есть не убивать их, не продавать в рабство и не морить голодом в застенках?

– Именно.

– Но что мне делать с таким количеством людей? Хм. Если они пойдут под мою руку, принеся присягу, то я гарантирую тебе и твоим родственникам жизнь, здоровье и уважение. А также возможность выкупа, ежели кто пожелает вызволить тебя из моего плена. Но что я получу взамен? Сам понимаешь – клятва, данная правоверным иноверцу, силы почти не имеет. И я не смогу доверять твоим людям в полной мере.

– Казну. Я передам тебе всю мою казну. Но только тебе. Я не хочу, чтобы ею распоряжался кто-то еще.

– Хочешь поссорить меня с моими союзниками?

– Таково мое условие, – мягко, но уверенно произнес халиф.

– Хорошо, – произнес Ярослав после долгой… очень долгой паузы. – Я принимаю его.

867 год, 25 марта, Константинополь

Ярослав медленно въезжал в Константинополь под овации многочисленных зрителей. Ему казалось, что, наверное, все население этого без всяких оговорок великого города собралось его поприветствовать. Его и его воинов.

Он двигался впереди на квадриге – колеснице, запряженной четверкой белых лошадей. За ним маршировали комитаты. Помятые и потертые из-за продолжительного похода. Но оттого еще более суровые и впечатляющие.