Можно было, конечно, пройтись по деревенской улице, делающей небольшой поворот перед площадью, но едва Таис вспомнила запах смешанной с кровью пыли, как желание подниматься наверх тут же пропало. Видимо, Федор думал точно так же.

А Пушу было без разницы, где идти. Он следовал за хозяевами светлой тенью, ступая настолько тихо и ловко, что ни одна доска не скрипела под его мягкими, быстрыми лапами. Зато весь мостик дрожал от решительных шагов Григория, который догнал их и поинтересовался, в честь чего затеяли общий сбор.

– Кто их знает, этих дикарей, – буркнула Таис. – Сейчас начнут нам рассказывать, как священны обезьяны и как мы теперь должны деревне за убийство лучших в мире животных. Могу поспорить, что так и будет. Они уже успели почтить своих богов, повесили на деревянные фигурки обезьян цветочные гирлянды и небось отбили сотню поклонов. Простите нас, дорогие предки… – последнюю фразу Таис произнесла противным тонким голоском, передразнивая жрецов. – Люди думают, что произошли от обезьян. Почему бы тогда не почитать всех своих предков?

– Ты несешь ерунду, – невозмутимо сказал Федор.

– Вот посмотришь, – мрачно заверила его Таис.

Ветер, ставший порывистым и резким, рванул за растрепанные волосы и забрался холодными пальцами под расстегнутую рубашку. По коже побежали мурашки, захотелось завернуться во что-то теплое, выпить горячий травяной настой и завалиться спать.

А вместо этого Таис шагала по деревянному мостику, прислушивалась, как ревет внизу беспокойный океан, как плещут волны, и слизывала с губ соленые капли, долетающие даже на такую высоту.

Погода обещала бурную ночку, и ничего тут нельзя было поделать.

Снова загудели трубы, и тяжелый медленный звук поплыл над домами, заборами и огородами. Он звучал где-то над головой, вгрызался в мозги и скручивал внутренности липким страхом. Как будто темнота ночи издавала такой мерзкий звук, как будто мрак населяли огромные чудовища, рычащие и ворчащие. И чудовища жаждали жертвы, им хотелось есть и есть…

Только Таис знала, что в данный момент настоящими чудовищами были здешние люди. Не так страшны обезьяны и фрики, как могут быть опасны собственные родители, готовые оставить младших детей на съедение диким животным.

Наконец мостик вывел их к длинной и широкой деревянной лестнице, бесконечными ступенями уходившей вверх. Кроссовки Таис застучали по доскам, впереди загромыхал Федор, а за спиной торопился Григорий. Пуш влетел наверх самым первым, прыгнул куда-то в кусты и скрылся. Удержать его рядом с собой не было никакой возможности. Вот кто по-настоящему был свободен на проклятом острове нелегалов!

– Что, ускакал братан? – хмыкнул Федор.

– Видимо, припала охота чего-то пожевать, – тяжело дыша после длительного подъема, пропыхтела Таис.

– Сейчас найдет себе еду, – ответил Григорий.

Едва они оказались наверху, как в глаза ударили яркие огни факелов и костров. Множество факелов и множество костров, нагревающих воздух и распространяющих аромат хвойной смолы и горьких трав. Казалось, что пространство переполнено жаром, голосами и тягучим воем и уже не вмещает всего этого, потому раздувается и раздувается. Но ведь пространство не бесконечно, и однажды оно лопнет…