И никто не хватился оставленных мальчиков. Пятеро малышей все еще сидели у стола, и им первым Надя дала лепешки. Лопали они торопливо и молча.

Таких молчаливых детей Таис еще не доводилось встречать, за все время никто из них не проронил ни звука. Да и неудивительно. Таис и сама бы, наверное, язык проглотила от страха, если бы ей было пять лет и на нее лезла куча мерзких обезьян.

Наконец и ей перепала горячая лепешка, и она вгрызлась в нее, думая о том, что съела бы десяток таких, наверное.

Когда мальчики наелись, Надя принялась их расспрашивать.

– Как вас зовут? Кто первый назовет свое имя? – ласково спросила она, опустившись на корточки, чтобы оказаться вровень с мальчиками.

Тишина. Ни один даже рта не раскрыл.

– Ладно. Тогда еще один вопрос. Где вы живете? Кто знает, где находится его дом? – Надя не говорила, а ворковала, ласково и нежно. Старалась ничем не напугать и без того перепуганных мальчиков.

Опять тишина. Один мальчишка, самый маленький, засунул в рот грязный палец, икнул и отрицательно помотал головой. Остальные глазели на Надю так, словно бы вообще в первый раз слышали человеческую речь.

– Видимо, они дураки, – зло заключила Таис, – если не могут даже назвать свои имена. Да, мальчики? – Она глянула на детей и ехидно улыбнулась. – Вы дураки?

Все пятеро отрицательно замотали головами.

– Ну, хотя бы они слышат, не оглохли, – кивнула Таис и сунула в рот еще один кусок лепешки.

– Они просто напуганы, Тай. Не надо их ругать. – Надя поднялась, провела ладонью по лохматой голове самого маленького и занялась посудой.

– Никто их и не ругает! – Таис пожала плечами. – Просто пытаюсь понять, что у них в головах. Судя по всему, совсем немного. Парочка прямых извилин, не больше. Могу спорить, что самый старший не умеет ни считать, ни читать. И думать, судя по всему, тоже не умеет.

– Тут никто не умеет читать, кроме жрецов, – ответила Надя.

– Тем более. Какая-то деревня дураков прямо! – Таис хмыкнула. – Что они вообще здесь умеют, кроме того, что рыбу ловить? Даже защитить собственных детей от обезьян и то не умеют. Григорий сказал, что твари скорее всего ни разу не получали отпора. Вот и творили, что хотели.

– У них такие правила, – устало ответила Надя.

– Правила, которые устанавливают жрецы. И жрецы наверняка читать умеют. Странно все это.

– Ничего странного. Обычные попытки выжить, и все.

Только Таис собралась спросить, как жрецы помогают с выживанием, уж не своими ли чудодейственными молитвами за ракушечные деньги, как калитка их огородика скрипнула, и на узкой дорожке появилась Амалика.

Растрепанная, покрытая с ног до головы пылью, в порванной юбке, она торопливо шагала прямо к мальчикам. Порывисто присев, обняла двоих самых маленьких и уткнулась носом в их темные макушки.

– Твои, что ли? – грубовато спросила Таис.

Амалика приходила к ним часто, но ни разу не приводила младших мальчиков. Говорила, что те шумные и будут только мешать. Ничего себе шумные! Даже имени своего не осмелились произнести!

– Наши, – тихо проговорила девочка. – Они уцелели! Как они уцелели?

Амалика подняла глаза на Таис, и та увидела набухшую влагу, дрожащую на ресницах. Миг, и по запыленным щекам побежали светлые слезы.