Грэм улыбнулся.

— Что ж, денег, чтобы содержать усадьбу в порядке, у тебя хватит. Я хотел бы только знать, переедешь ли ты в Ричмонд и будешь время от времени уезжать в Нью-Йорк или наоборот — сохранишь свою квартиру на Манхэттене и станешь проводить здесь уик-энды? Что больше подходит для твоей работы модельера?

Рэчел вздохнула.

— Я еще не знаю. Единственное, что я знаю наверняка, это то, что сейчас я не могу позволить себе перебраться в Ричмонд насовсем. Для того чтобы сделать себе имя, необходимо работать в одном из центров модной индустрии. То есть в Нью-Йорке.

— Но это для тебя важно? Об этом заставила тебя задуматься авария?

Рэчел кивнула.

— Пойми меня правильно, я вовсе не гонюсь ни за славой, ни за успехом, хотя это тоже вещи немаловажные. Больше всего меня привлекает возможность творческой работы, а моделирование одежды — это единственное, что я умею делать. Мне трудно это объяснить, но каждый раз, когда я вижу, как моя идея, вначале — смутная, неясная, начинает постепенно обретать форму, облекаться сначала в чертежи, в выкройки и, наконец, превращается во что-то материальное, в реальную вещь, я испытываю самый настоящий восторг. Увидеть свое платье сначала на манекенщице, а потом знать, что его купят, будут носить с удовольствием, — это ли не радость?!

— Я, конечно, не знаю всех тонкостей, — заметил Грэм, — но, по-моему, тем же самым ты могла бы с успехом заниматься и здесь, в Ричмонде. Открой свой бутик, начни торговать малосерийными или уникальными изделиями… Дело должно пойти. Закажи ярлыки с надписью «Рэчел Грант, Ричмонд. Эксклюзивный дизайн», и местные дамы слопают это за милую душу. Пройдет немного времени, и за твоими моделями станут ездить из Нью-Йорка.

Рэчел сразу поняла, что Грэм прав. Это могло сработать. И не просто сработать: если она с самого начала поставит дело должным образом, ее мог ждать настоящий, большой успех. Правда, для этого надо было изрядно потрудиться, но Рэчел не боялась работы. Она только удивлялась, как это не пришло в голову ей самой.

— Да, это возможно, — задумчиво проговорила она. Грэм, все больше воодушевляясь, продолжал:

— Во всяком случае, об этом стоит подумать. С моей точки зрения, не очень разумно оставлять за собой такой дом и не жить в нем. Работать надо там, где живешь, иначе это будет не жизнь и не работа, а сплошное мучение. Ты согласна со мной?

Рэчел кивнула, и Грэм облегченно улыбнулся. Ему очень хотелось, чтобы Рэчел осталась в Ричмонде, но он не хотел говорить об этом прямо.

— Это очень хороший план, Грэм. Я еще не знаю, как я поступлю, но… ты меня почти уговорил. С такими способностями тебе бы выступать в суде перед присяжными — ты умеешь быть чертовски убедительным, когда захочешь.

— Да, умею, — согласился Грэм без тени самодовольства. — Именно поэтому, Рэчел, я и перестал выступать в судах по уголовным делам. Понимаешь, мне слишком часто удавалось убедить присяжных в том, что мой клиент невиновен, хотя на самом деле он был последним подонком. То, что я испытывал, когда преступник уходил из зала суда оправданным, очень скоро перестало мне нравиться, и я решил заняться корпоративным правом.