Так вот, во многих «скасках» XVII века настойчиво упоминается не просто о серебряных месторождениях, а о целой серебряной горе где-то к востоку от Лены.

Начало положил знаменитый землепроходец Елисей Буза, совершивший долгое путешествие из Якутского острога на восток в 1638 году. За рекой Яной он встретил обитавших там юкагиров и увидел у них множество серебряных украшений. И действовал решительно и незамысловато, в стиле того века: захватил «языка», местного шамана Билгея, и увез его в Якутск. Где, подозреваю, шамана допрашивали, не заморачиваясь совершенно неизвестным в те времена гуманизмом.

Помимо прочего, Билгей рассказал, что серебро юкагиры привозят из какой-то местности, лежащей к востоку от реки Индигирки (о горе речь пока что не шла). В следующем, 1639 году Посничка Иванов с отрядом первым из русских перевалил хребет Черского, добрался до Индигирки. Оказалось, и у тамошних юкагиров множество серебряных украшений собственной работы.

В канцелярии якутского воеводы эти новости вызвали большое оживление: серебро – вещь заманчивая и крайне необходимая в государственном хозяйстве, как и сибирские меха…

На восток двинулись новые отряды с недвусмысленным приказом: искать месторождение! По примеру Бузы казаки Лавр Кайгородец и Иван Ерастов, не церемонясь, сцапали «языка» – опять-таки шамана, по имени Пороча, считалось, видимо, и не без оснований, что шаман как крупный представитель местной интеллигенции должен знать гораздо больше рядовых соплеменников.

Так оно и оказалось. Старинные документы констатируют, что в Якутске Порочу допрашивали «с пристрастием». Тут-то и появились первые сведения о серебряной горе. «За Колымой-рекой протекает река Нелога, впадающая в море собственным устьем. На реке Нелоге, там, где ее течение подходит к морю, есть гора, а в горе утес с серебряной рудой. Река Нелога берет начало там же, где и река Чюндон, впадающая в Колыму. По Чюндону живут юкагиры, и рожи у них писаны (татуированы. – А. Б.). Достают руду писаные рожи и торгуют той рудой с каким-то непонятным племенем наттов, которые также живут на Чюндоне».

Как говорится, игра приобретала интерес. Уже привычно взяли очередного «языка», некоего «князьца Шенкодея». Допрашивали, надо полагать, опять-таки в хорошем стиле XVII века. Показания «князьца» полностью совпали с показаниями шамана.

На восток двинулись новые отряды – на сей раз с приказом искать гору! Гору они, как ни старались, не нашли, но собрали о ней более подробные сведения. По словам расспрошенных местных жителей выходило, что гора слишком крутая и подняться на нее невозможно, а серебро, как отписались казаки, «висит-де на юру соплями». То есть этакими сосульками. «Писаные рожи» сбивают эти «сопли» стрелами, потому что иначе добраться до них невозможно (серебро – металл мягкий, так что технически вполне возможно сбивать «сопли» стрелами).

Дальше… Дальше наступает очень долгий перерыв. Началась затянувшаяся более чем на столетие вялотекущая, но жестокая война с чукчами, категорически не желавшими становиться чьими бы то ни было подданными. Тут уж было не до поисков горы, и вообще серебра. Ну, а потом о горе как-то незаметно и тихо забыли. «Скаски» пылились в архивах, порой вызывая большой интерес мышей, которые все сожрут, что ни дай. Рудознатцы обходили Чукотку стороной, хотя война давно кончилась и чукчей худо-бедно удалось привести в некое подобие российского подданства (однако своя специфика, как мы вскоре увидим, там сохранялась очень и очень долго). О горе попросту забыли. Бывает.