Приготовления к путешествию продолжались недолго, и на второй день по получении телеграммы оба инженера, вместе с воспитательницей Нель, очутились на палубе большого парохода, который шел в Индию и по пути заходил в Аден, Момбасу и Занзибар. В Адене их ждала вторая телеграмма, гласившая: «Дети с нами, здоровы, мальчик – герой!» Прочтя ее, мистер Роулайсон чуть не сошел с ума от радости и, сжимая руки Тарковскому, не переставал повторять: «Видишь, это он ее спас! Ему я должен быть благодарен за ее жизнь». А Тарковский, не желая выказывать излишнюю слабость, ответил только сквозь зубы: «Да! Хорошо вел себя мой мальчуган». Но, оставшись один в каюте, он разрыдался от счастья…
Наконец наступил момент, когда дети очутились в объятиях родителей. Мистер Роулайсон схватил на руки свое маленькое вернувшееся сокровище, а Тарковский долго держал героя-сына на своей груди. Горе их прошло, как проходят ветры и грозы в пустыне. Жизнь снова наполнилась счастьем и светом, а тоска прежней разлуки лишь усилила и углубила радость. Дети удивлялись только, что головы папочек совсем побелели во время разлуки.
Они возвращались в Суэц на прекрасном французском пароходе, на котором ехало много путешественников с островов Соединения и Маврикия, с Мадагаскара и из Занзибара. Когда распространился слух о том, что на пароходе едут дети, бежавшие из плена дервишей, Стась стал предметом всеобщего любопытства, изумления и восторга. Но счастливая семья предпочитала запираться в большой каюте, которую уступил им капитан, и проводить там более прохладные часы за рассказами. Участие в них принимала и Нель, щебеча, как птичка, и начиная каждое предложение с «и…», что вызывало у всех улыбку. Усевшись на колени у отца и поднимая на него свои прелестные глазки, она начинала: «И… папочка! И… нас украли! И… везли на верблюдах! И… Гебр меня ударил! И… Стась за меня заступился! И… мы приехали в Хартум! И… там люди умирали с голоду! И… Стась работал, чтоб достать для меня финики! И… мы были у Махди! И… Стась не хотел принять его веру! И… Махди отослал нас в Фашоду! И… потом Стась убил льва и всех! И… мы жили в большом дереве, которое называется Краков! И… Кинг был с нами! И… у меня была лихорадка! И… Стась меня вылечил! И… победил самбуру! И… и был со мною всегда очень добр, папочка!..»
Так же рассказывала она о Кали, о Меа, о Кинге, о горе Линде, о змеях и о последнем путешествии до самой встречи с караваном капитана и доктора. Мистер Роулайсон, слушая этот щебет, с трудом удерживал слезы и поминутно прижимал лишь к сердцу свою девочку, а Тарковский не был в состоянии владеть собой от гордости и счастья, потому что даже из этих детских рассказов ясно было видно, что, если бы не самоотверженность и энергия мальчика, малютка погибла бы не раз, а тысячу раз.
Стась рассказывал обо всем подробнее и точнее.
Эпилог
Мистер Роулайсон тотчас же по возвращении в Порт-Саид уехал вместе с Нель в Англию, где поселился навсегда. Стася отец отдал в школу в Александрии, где меньше знали о его приключениях и подвигах. Дети переписывались почти ежедневно, но обстоятельства как-то сложились так, что они не видели друг друга целых десять лет. Окончив школу в Египте, мальчик поступил в политехникум в Цюрихе и, получив диплом, занялся работами по прорытию туннелей в Швейцарии.