– Хочешь научиться любви? – спокойно спросила Гарет, отбрасывая простыню в угол.

Лицо у меня пылало, язык провалился куда-то глубоко в глотку. Я замотал головой.

– Обманываешь, – невозмутимо заключила Гарет. – Понимаешь, Данька, мужчинам… ну и мальчикам тоже… это трудно скрыть. Особенно когда они раздеты.

Надо было убегать. Выскакивать из люка, забираться на палубу и надевать Крыло. Почему-то я был уверен, что при Лэне и Котенке Гарет приставать ко мне не станет. Вот только ноги меня не слушались.

А еще я не хотел убегать.

– Это нужно, – очень ласково сказала Гарет. – Тебе самому нужно. Ты еще поймешь.

Она присела на корточки, так, что ее лицо оказалось даже ниже моего, положила левую руку мне на плечи и притянула к себе. Помедлила секунду, потом поцеловала в губы.

Я однажды целовался с девчонкой. Еще в третьем классе. Мы вместе ходили в кино, а потом решили, что должны поцеловаться. Только с Гарет это получилось совсем не так. Рот ее был полуоткрыт… и я невольно разжал губы. Почему-то было совсем не противно.

А потом я почувствовал, как ее правая рука скользнула мне по спине, по ногам…

И Гарет, увлекая меня за собой, опустилась на матрас.

Когда я выбрался на палубу, Лэн загорал. Он все-таки разделся. До плавок.

– Ты далеко плавал? – спросил Лэн.

– Очень далеко, – сказал я и стал торопливо одеваться.

Теперь мне было стыдно, очень стыдно. И перед Реатой, которая загорала голышом чуть в стороне, и перед Гарет, которая с довольным видом выбиралась из воды. Я торопливо натянул Крыло, потом глянул на Котенка. Он уже насмотрелся на солнце и теперь довольно щурился. На мгновение я поймал его взгляд…

Он все знал. Он все знал наперед.

– Зачем, Котенок? – прошептал я. – Зачем?

– Все было не так, как ты думал, – бесстрастно ответил он. – И это хорошо.

– Почему?

– Ты должен приблизиться к своей сущности. Настолько, насколько сможешь. Не знаю, зачем это было нужно Гарет… а тебе поможет.

– Она тоже так сказала, – устало произнес я, опускаясь на теплую палубу. Лэн удивленно смотрел на нас.

– Перевернись, живот сгорит, – посоветовал я, и Лэн послушно подставил солнцу спину.

Это было неправильно. Все случилось… не так. Совсем не так.

– Данька, все нормально, – мягко сказал Котенок. И его интонации напомнили мне Гарет.

– Заткнись! – крикнул я. – Я не твой инструмент, запомни!

Вскочив, я подошел к Гарет и резко спросил:

– Зачем?

– Ты поймешь, если победишь, – пожав плечами, сказала Гарет. – А если проиграешь свой поединок… зачем тебе тогда знать?

Я не мог с ней спорить. Теперь – не мог.

– Нам пора обратно, – отводя глаза, выдавил я.

– Мы откроем проход, – кивнула Гарет. – Сейчас?

– Да.

– Реата!

Они снова стали рядом с мачтой, глядя в глаза друг другу. Реата весело сказала, обращаясь скорее к Лэну, чем ко мне:

– Если хотите вернуться обратно, взлетайте. Мы откроем путь над яхтой.

Лэн потянулся за одеждой. Я увидел, как он морщится, натягивая Крыло, и понял, что Лэн успел обгореть.

– Я должна вам заплатить, – неожиданно сказала Гарет. – Мы договаривались, что работа будет оплачена.

– Работа была нетрудной, – зло сказал я. – Будем считать, что мы квиты. Открывайте путь.