Я вдруг понял, что у меня был друг. Настоящий, потому что мы с ним вместе рисковали жизнью… и вообще стали как братья. Братья тоже могут и ругаться, и драться, только все равно друг друга любят.

А теперь у меня нет друга.

– Мальчик… – Торговец провел ладонью по моей голове, и от горя я даже не отстранился. – Не плачь. Я сочувствую.

– Что можно сделать? – спросил я.

– Они прилетят, чтобы обменять свои товары на наши, – уверенно сказал торговец. – Я предложу им выкуп за твоего друга.

Плакать я перестал. Появилась какая-то надежда, и сразу захотелось действовать.

– Его не убили? – робко спросил я.

– Нет, – поколебавшись, сказал торговец. – Ты что, не понимаешь, что Летящие сделают с Лэном?

– Нет…

– Превратят в Летящего.

Меня замутило. Я вспомнил свой сон… про Лэна, идущего навстречу с мечом. А еще я представил его укутанным во тьму, с черными провалами глаз, и мне стало жутко.

– Котенок… – прошептал я.

– Что, Данька?

– Посоветуй что-нибудь!

– Торговец прав, – нехотя повторил Котенок.

– А если отбить его? – спросил я, вставая. – Ну? Слабо?

– У них мечи из мрака, – очень тихо сказал Котенок. – Таким мечом очень легко погасить Настоящий свет. А я… я ведь совсем не умею драться, Данька. У меня только когти и зубы. Очень маленькие когти и зубы.

В отдалении стояли все люди нашего каравана. Я посмотрел на них – и почувствовал, как вздрагивают они от моего взгляда. От Света, который живет теперь в моих глазах.

– У меня Настоящее зрение, – сказал я Котенку. – Это ведь может помочь?

– Не уверен. В твоих глазах Свет. Ты увидишь лучшее, что есть в человеке. Это может помочь, только если в них еще осталось добро. Сомневаюсь… А в глазах Летящих – тьма. Они увидят твой страх, и твои ошибки, и твою боль. Гораздо удобнее, чтобы причинить вред.

«И все же Летящий испугался моего взгляда», – подумал я. Но спорить с Котенком не стал. Повернулся к торговцу и спросил:

– Ты действительно сможешь выкупить Лэна?

– Я буду торговаться до последнего, – твердо сказал торговец. – В той мере, в какой торговался бы за собственную дочь.

Я ему не поверил. Но это была какая-то надежда.

Летящие вернулись через полчаса. Не все и уже без мечей. Они опустились на краю болота, и торговец в одиночку подошел к ним. Как ни в чем не бывало!

Я сидел метрах в ста, поглядывая то на башню, где сейчас был Лэн, то на сгустки тьмы, обступившие торговца. Врет он или нет? Сможет ли выкупить Лэна?

Минут через пять торговец взмахнул рукой, и охранники медленно отошли от животных. Летящие не то прыжками, не то перепархиванием двинулись к быкам. Стали отстегивать от упряжи тюки и взлетать с ними. Каждый нес по пять-шесть тяжеленных тюков. Ого…

Не глядя, я провел рукой по шершавому камню, на котором сидел, нащупал Котенка и бесцеремонно посадил себе на колени. Спросил:

– Они договорились?

– Не знаю, – виновато ответил Котенок. – Мало ли как у них принято торговать. Сейчас нам скажут…

Летящие, нагрузившись сверх всякой меры, тяжело полетели к башне. Навстречу им двигались другие, тоже с тюками, которые они сваливали перед торговцем. И такие рейсы повторились раз десять. Каждый раз, когда нагруженные Летящие приближались к нам, я с надеждой вглядывался в их полет.