Террористы не успевают занять оборону у лестницы и наверх забрасывают «РГН», которая взрывается моментально от удара о твердую поверхность. «РГН» мало того что большой дефицит, ее лучше не носить, находясь в Персии, – сразу понятно, откуда гости. Граната летит вверх, и крик «Аллах Акбар»! сменяется криками боли.

Воистину, Акбар…

Снова «смена лидера» – Лютый и Слон вырываются вперед, Лютый стреляет одиночными, на рикошет, пока Слон поднимается по лестнице со своим пулеметом. Если бы кто-то увидел такую стрельбу во время тренировок, поседел бы, но жизнь – это не тренировки. Наверху двое, один из моджахедов ранен, в разорванном горле клокочет кровь, он уже на пути к Аллаху, но руки упорно пытаются вырвать чеку из гранаты, чтобы забрать с собой и неверных. Короткая пулеметная очередь – и бандит затихает, еще одна бьет уже мертвое тело.

Наверх поднимаются Тера с Братом.

– Где?

Лютый молча кивает на дверь.

– Оставайтесь здесь. Держите лестницу. Тера, по команде.

– Есть.

Брат достает светошумовую – последнюю, с ними тоже проблема, хотя по заявке заранее привезут, – занимает исходную. Лютый тоже занимает исходную позицию – рядом с дверью, но прикрываясь стеной. Тера прицеливается в дверь из автомата.

– Бойся!

За дверью вполне может быть и растяжка. Тера двумя одиночными сшибает замок, Лютый стволом автомата толкает дверь, и Брат кидает в проем светошумовую. Еще одна вспышка, громовой взрыв, серебристый перезвон падающих стекол…

Темная комната, но вещей много, обставлена богато – совсем не так, как в тех домах, через которые они прошли. Ковер на полу, ковры на стенах, подушки, застеленное возвышение для дастархана – здесь дастархан накрывают для самых почетных гостей, для самых серьезных переговоров, в этом доме питаются совсем в других комнатах, отдельно мужчины и отдельно женщины, как положено. Первым в комнате оказывается Лютый, наверное, самый опытный из всех, выживший в десятках перестрелок и не намеревающийся подохнуть здесь, в нищем приграничном афганском городке. Кажется почему-то, что в этой комнате никто не живет уже десятки и десятки лет.

Глаза улавливают что-то на дастархане…

– Аллах всемогущий…

Это Брат, он тоже в комнате. Лазерные лучи скрещиваются на богатом медном блюде для плова, стоящем посреди дастархана. На блюде – отрезанная по подбородок голова. Рядом лежит сабля… по-видимому, одна из тех, которые в изобилии висят на стенах. Афганцы не признают декоративное оружие, у них оружие выполняет только одну функцию, ту самую, ради которой его и делают, – убивает. Похоже, в данном случае сабля убила своего хозяина. Чуть подальше на ковре – безголовое тело, и рядом еще одно, с головой. Не заметно признаков жизни. Два трупа и пустышка – вот что они здесь получили.

Лучи инфракрасных фонарей шарят по комнате, в приборе ночного видения они все равно что лучи обычного света, видимые невооруженным глазом.

– Ничего не трогать…

Лютый не понимал местных, он знал, как с ними надо обращаться, но не понимал. Он родом из казаков, и то, что он родился на Ближнем Востоке, только закалило его характер. Он знал, что нельзя сдаваться. Над нами нет никого, кроме Господа нашего. Сражаться всегда нужно до конца…