Кто?

Практически все мертвы. И это само подтверждение того, что что-то было неладно.

Единственное, что я знал на девяносто девять процентов, – это не Араб. Во-первых, он тогда не был столь близок ко мне. Он был удачливым офицером спецназа, который на завершающем этапе кампании руководил всеми специальными операциями. Его тогда никак нельзя было назвать моим человеком. Во-вторых, это должен был быть тот, кто имел какой-то доступ ко двору и мог непременно лично выйти хотя бы на Толстого. В третьих, он бы мог меня просто убить, и уже давно. Подозрений было бы не больше, чем в смерти других возможных фигурантов всего этого дела.

Кто? Все мертвы.

Или нет?

Я уже подъезжал к городу, когда мне позвонили. Никто не знал, что я подъезжал к Санкт-Петербургу. Я не сообщил и не намеревался заглядывать ни в Зимний, ни в Адмиралтейство. Номер этого телефона знали очень немногие, он был куплен в Верном на чужое имя. По сути, только один человек знал этот номер.

И по нему звонят.

Чертыхнувшись, я посмотрел на номер… узнал.

Не ответить я не мог.

– Алло.

– Слава богу, я тебя застала. Я долго тебя искала, тебя нигде не было…

– Подожди немного, я съеду с дороги.

Съехал. По пути успев подумать, что когда-то с этим надо решить, и решить что-то конкретно. Жить на два дома нельзя… даже живя в одном доме. Это надо прекращать, иначе…

– Съехал, говори.

– Извини, что позвонила, но…

Конечно же, это была Юлия. Знаете… у нее был такой голос, она говорила совершенно серьезно совершенно серьезные вещи, но почему-то все это вызывало у меня совсем не серьезную реакцию в душе. Вот как хочешь, так и живи с этим…

– Говори, что произошло? Что-то…

– Нет, с ним все в порядке.

Она снова замялась.

– Тогда что?

– Знаешь… моя подруга хочет с тобой переговорить… тет-а-тет.

Мне показалось, что я ослышался.

– Подруга?

– Да. Понимаешь… это не телефонный разговор.

– Это важно?

– Да. Я думаю, да. Ты далеко?

Я посмотрел на часы.

– Да нет, близко. Я тебе перезвоню. Этот номер?

– Да.

– Договорились.

– Не забудь, это очень важно.

– Хорошо.

«Целую» – не сказали ни я, ни она. Потому что у нас дружба. Та самая, которая доставляет намного больше боли, чем грязная интрижка с предсказуемым разоблачением в конце.

Или это я говорю про себя?

Отключил телефон, вынул сим-карту. Хотел выбросить в окно, подумал и спрятал в карман. Может, еще пригодится, это единственный способ связи со мной для Араба, который отсиживается в Туркестане на нелегалке. И у меня – для него. Он и назвал телефон Юлии по понятным соображениям. Посмотрим, что будет дальше, исходя из этого, и сделаем вывод, спалился телефон или нет. Как надоело уже все…

В Санкт-Петербурге у меня была квартира.

Точнее, не у меня, осталась от деда. Дед купил ее, когда стал начальником Главного оперативного управления МГШ[61]. Там все так и осталось от него… я здесь давно уже не был… последний раз на похоронах.

На квартиру я не пошел. Идиот я, что ли?

У любого вокзала можно было найти людей, предлагающих квартиры внаем. На день, на два, даже на час. Так я оказался временным владельцем квартиры недалеко от моей. Приехал в город, в котором прошла значительная часть моей жизни, и вынужден снимать угол рядом со своей квартирой. Ну и как?